СКАНДАЛ У НИКИТИНЫХ

15 ноября 2012 года

В этом году у Сергея Никитина 50-летний творческий юбилей, а еще через два празднует свое 40-летие дуэт Татьяны и Сергея Никитиных. Ежик с дырочкой в правом боку, Под музыку Вивальди, Большой собачий секрет, Когда мы были молодые, выступления в Спокойной ночи, малыши и встречи с детьми — это Никитины. Вспыхнувший недавно грязный скандал, в результате которого дуэт лишился всех своих интернет-ресурсов и подмочил репутацию — тоже Никитины.

Началось таинственно. 

С бывшего официального сайта Сергея Никитина snikitin.ru стали одно за другим исчезать любые упоминания о Татьяне. В биографическом разделе осталось одно-единственное — в перечне студенческого квинтета, где Татьяна демонстративно отмечена самой последней. О дуэте Татьяны и Сергея Никитиных вообще ни слова. У свежего человека может даже сложиться мнение, что после квинтета Сергей никогда не женился, не имел детей, не пел и не сочинял дуэтом, а только работал в институтах и в свободное от одиночества время занимался музыкой. Перелицованный сайт свидетельствовал, что Татьяны в жизни Сергея Никитина попросту не было. В музыкальном разделе песни в исполнении дуэта заменили сольными версиями Сергея Никитина. «Благотворительный Фонд Татьяны и Сергея Никитиных» тоже стал сольным, превратившись в «Благотворительный Фонд Сергея Никитина». Вопросы в гостевой книге о том, что вообще происходит, и куда подевалась Татьяна, поспешно уничтожались.

Тем временем, форумы менее формальных официальных сетевых ресурсов о Сергее Никитине излучали все симптомы надвигающейся войны. Комплиментарные реплики в адрес Татьяны затирались или комментировались откровенно зло и агрессивно: Татьяна — одна из солисток на службе у великого композитора современности Сергея Никитина, она ужасно поет, у нее ужасный характер, она говорит со сцены ужасную чушь и вообще Сергей Яковлевич скоро от нее избавится. Особенное раздражение вызывали вопросы о выходе нового альбома дуэта. Вместо этого следовало восхищаться сольными альбомами Сергея Никитина. Иначе — бан. Это выглядело, как неприкрытая попытка Сергея Никитина оспорить то обстоятельство, что именно союз с Татьяной сделал Сергея музыкальным событием с названием «дуэт Никитиных», в котором голос и аранжировки Татьяны играли важную роль.

Могло ли такое обезвоживание организма информационных представительств Никитина происходить без ведома самого Никитина? Казалось, могло: с момента выхода последнего студийного альбома дуэта прошло десять лет, наполненных слухами о том, что Татьяна и Сергей развелись, она вышла замуж за итальянского дипломата и уехала в Италию, он остался в Москве, живет в одиночестве и иногда ему совсем тоскливо. Об этом сам Сергей рассказал в телефонном интервью журналу «Огонек», которое позже было опровергнуто самим Никитиным, а интервью, как и пространное письмо-опровержение, затерялись в интернете.

А недавно появился новый официальный сайт Никитиных (www.sergeytatiananikitiny.com), главная страница которого акцентировано напоминала о том, дуэт — это бренд, и что Никитины «сыграли ключевую роль в становлении жанра авторской песни в России и других странах бывшего Советского Союза. Не одно поколение слушателей в России и за рубежом выросло на песнях Сергея Никитина, а дуэт Татьяны и Сергея Никитиных известен не только как музыкальный коллектив, поющий поэзию, но и как явление русской советской и пост-советской культуры». Не обойден вниманием и персональный вклад Татьяны Хашимовны: «Немалую роль в дуэте играет личность Татьяны, ее артистизм, быстрый и глубокий ум и обаяние». Это совсем уж выглядело расколом дуэта на два лагеря: Сергей на своем сайте как будто пытался стереть любые воспоминания о Татьяне, а Татьяна в ответ организовала собственный сайт с альтернативным мнением о своей роли в дуэте.

На днях свою версию происходящего представил Сергей Никитин:
«Итак, мы запустили наш новый официальный сайт и должны дать вам следующее краткое разъяснение: только данный ресурс является официальным сайтом Сергея Никитина. Только страница http://www.facebook.com/TatianaAndSergeyNikitin является официальной страницей Сергея Никитина на Фэйсбуке. Все другие интернет ресурсы поддерживаются любителями творчества Татьяны и Сергея Никитиных, даже в тех случаях, когда, к сожалению, общаются с публикой от моего имени. В особенности, последнее касается сайта snikitin.ru и страницы S.Ya.Nikitin на Фэйсбуке: мы не несем ответственности за информацию, которая публикуется на этих интернет сайтах. С апреля 2012 года, мы больше не имеем возможности администрировать эти интернет ресурсы. Их в настоящее время контролирует мой бывший администратор Виктория Роттердамская. Со своей стороны, мы намерены развивать наш новый официальный сайт и общаться с публикой напрямую через гостевую страницу на нашем сайте и нашу официальную страницу http://www.facebook.com/TatianaAndSergeyNikitin на Фэйсбуке. Спасибо за вашу поддержку.
Ваш,
Сергей Никитин»

Тем временем, отвергнутые — бывшая директор и заведующая всеми интернет-сайтами о дуэте Виктория Роттердамская, а также ее помощники, один из которых — «дипломированный специалист по творчеству Сергея и Татьяны Никитиных, бакалавр никитиноведения», отправились искать правды в люди. С вестью: дуэт Никитиных — брендовый труп, но Сергей Никитин не распускает его из жалости к Татьяне, сама Татьяна учиняет произвол и диктат, терроризирует Сергея Яковлевича, ссорит его со всеми, как это было с Визбором, и вообще всячески мешает его сольной карьере. А он не знает, как ему быть, потому что не ощущает поддержки народа. Всем желающим вестники Роттердамской обещают выслать на почту переписку с «Татьяной Хашимовной», где, как почтеннейшая публика сама сможет убедиться, самый настоящий ох и ах.

Помощник Роттердамской 1:
...Повторюсь, это бывшая жена, которую интересует не искусство, а власть над Сергеем Яковлевичем, над дуэтом. Это человек, который ничего хорошего, дорого, вечного не способен принести в нашу страну, в нашу культуру. Не бывает такого, чтобы человек, называя нашу страну презрительно „рашка“, мог сделать что-то хорошее для нее. Напоминаю, и это факт, она ушла от Сергея Яковлевича 20 лет назад ради итальянца и красивой жизни и появляется в Москве только изредка, чтобы побольше денег срубить (до которых невероятно жадна) с концертов дуэта и возвращаться сюда не собирается. Почему наше великое искусство должно зависеть от каких-то мелких личностных желаний Татьяны Хашимовны?...

Помощник Роттердамской 2:
... Мы много лет занимаемся интернет-проектами, связанными с творчеством Сергея Яковлевича. Можете себе представить, что значит для нас принудительно ликвидировать весь наш труд и не заниматься тем, что представляет в нашей жизни большой интерес. И всё это только лишь из-за желания человека, который не имеет никакого отношения к предмету нашей работы, то есть к сольному творчеству Сергея Яковлевича и его музыкальным проектам с другими музыкантами... Свобода творчества Сергея Никитина под немыслимым гнётом. Под ударом находятся наши интересы, наша работа и теперь даже наше достоинство. Постараемся как можно деликатнее ответить на этот удар, но после таких грубых действий со стороны Татьяны Хашимовны, оставить ситуацию в прежнем виде невозможно....

Помощник Роттердамской 1:
...Татьяна Хашимовна последние лет 15 живет в Италии и в Россию приезжает изредка. В последний год процент сольных концертов Сергея Яковлевича значительно превосходил концерты дуэта. И это уже было связано не столько с занятостью Татьяны Хашимовны в Италии, сколько с потребностью зрителей услышать одного Никитина. Творческие сольные проекты Сергея Яковлевича достигли таких масштабов (концерты, диски, благотворительность), что дуэт на их фоне стал выглядеть мелким дополнением к творчеству Никитина. Татьяну Хашимовну такое положение не устроило, в связи с чем, она в ультимативной форме объявила нам, что если запланированные сольные концерты Никитина не будут отменены, то Виктория Роттердамская больше не будет работать их концертным директором, а в дуэте Татьяна Хашимовна перестанет петь вообще и оформит официальный развод. Часть концертов мы отменили, чтоб как-то успокоить её, но это уже не помогло. Она поставила себе целью ликвидировать абсолютно всё, что Никитин делал и собирался делать без нее. Ну и в том числе, чтобы исчезли все сайты и страницы, посвящённые одному Никитину. Действует она всегда по одному сценарию, шантажом: не сделаешь, как я хочу, больше петь с тобой не буду. И ведь любому ясно, что это блеф, т.к. весь смысл жизни Татьяны Хашимовны заключен в том, чтобы числиться женой Никитина и петь дуэтом. А то, что ВЕЛИКИЙ КОМПОЗИТОР Никитин делает сольно, то, чем он особо дорожит как композитор, не желающий останавливаться на достигнутом и постоянно идущий вперёд, то, что Никитин делает совместно с кем-то другим, всё это — полный отстой. Больше всего на свете она боится потерять дуэт и эту власть. Вот, к примеру, такие факты, зафиксированные в нашей переписке. Новый диск Никитина «Воссоздай» она считает тупейшим проектом, ширпотребом, стоившим ему здоровья. Сольные концерты одного Никитина разрешены ею в минимально дозированном количестве, типа тоже от большой заботы о здоровье. Прикрытие здоровьем — беспроигрышный вариант. Но когда дуэт делает большие гастроли и концерты идут почти каждый день — вопрос о здоровье уже не поднимается. Например, она устроила Никитину дуэтный чес по Америке и Германии. 14 концертов за месяц, почти каждый день концерт в другом городе. Но тут уже здоровье Сергея Яковлевича ее не беспокоит...
...Казалось бы, какой резон ему за неё держаться? Живет она давно в другой стране, с другим гражданством, с другим мужем. Страну нашу презрительно называет „рашка“, приезжает изредка, только чтоб денег срубить с концертов, возвращаться сюда не собирается. Вокальные данные её за последние 20 лет основательно деградировали. С трудом попадает в ноты, громко кричит голосом, от которого уже ничего не осталось. Музыканты, и классические, и коллеги по цеху, которые изредка участвовали в некоторых концертах дуэта, мысленно затыкали себе уши в моменты её исполнения, такая жуткая фальшь, и музыкальная, и интонационная. Зрители, посетившие концерт дуэта в последние годы, зарекаются больше ходить на них, столь жалкая пародия выходит. Золотое время дуэта — 70-80 года прошлого века, когда Татьяна Хашимовна слушала, что ей говорит Сергей Яковлевич, пока у неё был приятный голос и пока она не несла ужасную чушь со сцены. Теперь же дуэт в творческом отношении это брендовый труп, который движется по инерции. Так что же движет Сергеем Яковлевичем? Как оказалось — чувство долга. Почему-то Сергей Яковлевич уверен, что из-за того, что он с ней с юности жил и выступал, то теперь по гроб жизни ей обязан и должен терпеть любые её, даже самые безумные прихоти. Он прекрасно осознает, кто она есть по сути и что проблем и вреда от неё несоизмеримо больше, чем пользы. Но... чувство долга. Он привел довольно забавное сравнение — Татьяна Хашимовна вроде как прыщ на заднице, ты про него давно знаешь и он болит, но и выдавить не можешь и показывать и обсуждать с кем-то это не хочется...

Помощник Роттердамской 2:
...Уважаемые читатели, вынуждены еще раз повториться. Лично мы в нормальных отношениях с Сергеем Яковлевичем и помогали и помогаем ему по мере своих сил и возможностей. Мы близко знакомы несколько лет, не раз бывали по его приглашению у него дома и принимали участие в его поездках. Все материалы для публикации на НАШИХ ресурсах он передавал нам лично...

В ответ на это «угнетенный» Сергей Никитин записал новое специальное видео-обращение:

«В последнее время в интернете, в социальных сетях развернута клеветническая компания против моей семьи. Главный удар направлен против моей жены — Татьяны Никитиной. Я сразу должен сказать, что любой удар против Татьяны — это удар против меня. Клевета, оскорбления — это все против меня. Мне кажется, наивно этого не понимать. Но авторы пасквилей якобы проявляют трогательную заботу о „великом композиторе и артисте Сергее Никитине“. Мне такая забота совершенно не нужна и противна вообще моей природе. Я должен сказать, что любые попытки вбить клин между мной и Татьяной — просто смехотворны. В общем-то, и неудобно об этом говорить, но я вынужден сказать: Татьяна Никитина — моя жена, мой лучший друг на всю жизнь, это мой соавтор, вообще просто часть меня самого. И поэтому попытки оскорблять меня в конце концов просто смешны. Я должен сказать, что, к сожалению, совершил ошибку, когда приблизил на довольно-таки короткую дистанцию человека нам совершенно чуждого, и совершенно другого уровня понимания того, как люди между собой должны жить и общаться. Я имею ввиду нашего бывшего администратора — администратора сайта www.snikitin.ru и нашего концертного администратора. Чтобы не вдаваться в подробности, я бы охарактеризовал сложившуюся ситуацию всего двумя словами: взбесившийся гарнир. Еще есть и криминальный термин — вор на доверии.
Можно ожидать и дальнейшей эскалации клеветы и лжи, но мы к этому относимся совершенно спокойно, и даже с иронией.
Дорогие друзья, наши слушатели, наши почитатели! Мы надеемся на вашу поддержку и понимание. Надеюсь, мы с вами встретимся на каких-то концертах, то ли это за границей, то ли это в России, и встретимся на страницах нашего нового сайта».

Итак, лишились статуса официальных следующие бывшие ресурсы Никитиных:

www.facebook.com/S.Ya.Nikitin
www.vk.com/s_ya_nikitin
www.odnoklassniki.ru/s.ya.nikitin
www.my.mail.ru/community/nikitiny
www.snikitin.ru/

Во всей этой истории остается невыясненной самая, пожалуй, важная подробность. Никитины столько лет прекрасно уживались с «гарниром», прежде чем разглядели в нем «вора на доверии», который, втершись в семейный союз, впоследствии его обокрал, оболгал и опозорил. Более того, выяснилось, что Роттердамская, сопровождавшая Никитина все эти годы даже в таких сентиментальных вояжах как поездка в Брич-Муллу, с почти семейным поеданием плова и любованием окрестностями, внезапно оказалась «...человеком нам совершенно чуждым, и совершенно другого уровня понимания того, как люди между собой должны жить и общаться». Более того, получила от Никитиных характеристику из уголовного сленга, как будто в быту «явление русской советской и пост-советской культуры» исключительно ботает по фене. Для всех остальных, кто не явление русской советской и пост-советской культуры: «вор на доверии» — на жаргоне представитель воровской профессии, промышляющий кражами из домов, куда давно вхож и где пользуется доверием. На мировоззрение Никитиных явно чрезмерно повлияло их новое увлечение поэзией Рыжего.

Судя по откровениям распоясавшейся в интернете бывшей свиты Никитиных, «взбесившийся гарнир» теряет больше, чем просто официальный статус и возможность писать новости о любимом композиторе. И бороться Никитиным со своими бывшими сайтами смысла нет — они сами умрут, потому что на добровольных началах их никто не будет поддерживать. Ирония в том, что «гарнир» в свое время тоже начинал карьеру у Никитина с грубых наездов на неофициальные интернет-ресурсы о дуэте. А письменное общение по этому поводу с администратором Никитина Викторией Роттердамской уже тогда и сходу создавало о ней впечатление именно как о «взбесившемся гарнире», чьи письма — поток хамства и фамильярности, сформулированный в юмористически-безграмотном стиле.

www.fraza.ua

интернет-портал

Денис Бессараб

ТАТЬЯНА И СЕРГЕЙ НИКИТИНЫ:

РАСПАД СССР - ОШИБКА

1-7 апреля 2011 года

Концерт в столичном Доме офицеров, как и весь украинский тур Никитиных, организовал продюсер Семен Рубчинский, полномочный представитель дуэта в Украине и неувядающий энтузиаст авторской песни. С Татьяной и Сергеем я встретился наутро после концерта. 


Пролог, 1984 год


— Первый вопрос — совершенно хулиганский. Где вы были 20 февраля 1984 года в шесть часов утра?
Сергей: (смеется)
Татьяна: Боюсь, что спали.


— А вот и не спали. В ночь на 20 февраля мы с моей будущей, а теперь давно уже бывшей женой, не приходя в сознание после бурного празднования дня рожденья подруги, отправились на автобусе из Тарту в Ленинград. Утром вышли размяться на автовокзале города Нарвы. «Смотри, какая большая гитара стоит, — сонно сказала будущая-бывшая, — не хочешь сыграть?» «Т-с-с, ты что, — ответил я, приглядевшись, — это же Никитины!»
С.: А-а, это была научная конференция по биофизике.

Т.: Ее проводили наши друзья. Мы там не только слушали семинары, но и еще немножко им пели. Кстати говоря, мы поехали во многом потому, что там были лекции знаменитого культуролога и филолога Комы Иванова.


— Вячеслава Всеволодовича? Как интересно. Он тогда как раз читал спецкурс по соседству, в нашем Тартуском университете.
Т.: Да-да. Это были лекции о схожести структур молекул ДНК и санскритских текстов. От того, с какого места ты начинаешь их читать, зависит суть полученной информации.

С.: Древние санскритские памятники устроены как матрицы. Они предполагали не только линейное чтение, но и, скажем, по диагонали.


Певцы и власть


— Кстати о науке. Сергей Яковлевич, если Википедия не врет, вы оставили научную деятельность в 1987-м, а вы, Татьяна Хашимовна, в 1990-м. Было ли это связано с
общественными переломами конца 1980-х?
С.: В общем, да. Правда, я и раньше порывался совершить этот шаг, потому что чувствовал, что две профессии одновременно не выдерживаю. Но тогда была сильная инерция советского
человека: статус научных работников, как ни странно, защищал нас от идеологического давления. Нас приглашали в студенческие аудитории, в научные институты, и контролирующие органы не могли достать нас как артистов.


— Вы чувствовали гнет со стороны властей?
Т.: Не надо преувеличивать нашего геройства. Просто, во-первых, мы периодически были невыездными, а во-вторых, нас не пускали на центральное радио. Причем иногда мы узнавали об этом уже потом.


— То есть вас записывали и не выпускали в эфир?
Т.: Да. Например, было русское радио на иностранном языке (кстати, многие работники «Эха Москвы» вышли оттуда), и его редактор сделала программу, где Сергей пел серьезные драматические тексты — сонеты Шекспира, «Смерть царя Ивана» Давида Самойлова...


— Помню-помню. «Ходит Иван по ночному покою, / Бороду гладит узкой рукой...»
Т.: Да-да. И в результате ее за это стали выгонять с работы.

С.: Ну вот, сонет Шекспира номер 66 в переводе Маршака: «Зову я смерть, мне видеть невтерпеж. / Достоинство, что просит подаянья». Один функционер это услышал и написал гневное письмо, что на радио передают... Галича.

Т.: И вроде бы дело не в нас было, а в том, чтобы сохранить человеку место работы. Но мы после этого оказались вне закона. Интересная вещь: Высоцкий и Окуджава. Казалось бы,
Высоцкий был более злободневен, ярок и, соответственно, более опасен для власти. Но один американский профессор рассказал нам, как с ним разоткровенничался бывший сотрудник
органов и честно признался: «Для нас Окуджава был опаснее, чем Высоцкий». Почему зажимали Ахматову, Пастернака? Потому что свободное слово побуждает людей мыслить самостоятельно. Не надо было чего-то такого изобличать — достаточно было
сеять культуру, вызывающую критическое мышление и критическое отношение к действительности.


— Опасней были не те, кто против советской власти, а кто был вне ее. Кто жил, словно ее игнорируя.
Т.: Совершенно верно, такое не прощалось.

С.: Возвращаясь к 1987 году. Я уже защитил диссертацию, сам себе доказал, что могу быть достаточно дисциплинированным — для меня это действительно был вопрос самодисциплины. Танечка меня зауважала...

Т.: Ой, а то я тебя до этого не уважала!

С.: А 1987 год — это уже перестройка в разгаре, и я почувствовал, что могу оставить научную работу ради музыки. И пошел в Театр Олега Табакова заведующим музыкальной частью.


Дела государственные


— Традиционный вопрос ко всем московским гостям: как вы отнеслись к распаду СССР?
Т.: Вы знаете, я с самого начала считала, что это ошибка. Если Советский Союз и должен был распасться, то не так, как это случилось. Я выросла в Средней Азии, знала ситуацию
изнутри. Только образование и просвещение могли увести эти страны с крайнего исламского направления. Благодаря Союзу Таджикистан и Узбекистан были приведены в Европу.


— Может, им самим это было не нужно?
Т.: Нужно! Я переписываюсь с таджиками, с людьми, получившими настоящее образование, которые говорят по-русски на более высоком уровне, чем наши депутаты. Понимаете, человеку надо давать возможность расти. Тогда не было мракобесного засилья религии, подавляющего людей.


— Зато было засилье коммунистической идеологии.
Т.: А она оказалась лучше для этой конкретной ситуации. Потом, понимаете, после смерти Сталина и во времена застоя это засилье не было таким уж сильным. Мы сейчас из Израиля приехали, так все выходцы из Средней Азии вспоминают те времена с большой теплотой. Не было антисемитизма, не было раздирающих социальных противоречий, которые потом всплыли. Надо было идти эволюционным путем, а не так — сесть втроем и разрубить топором.


— Еще один государственный момент. Татьяна Хашимовна, вы несколько лет были заместителем министра культуры России. Скажите честно, вы знаете, как пилят бюджетные деньги?
Т.: Понимаете, когда я была в должности, денег вообще не было. Тем не менее чего-то отхватить, наверное, я могла бы. Сергей не даст соврать: ко мне приходят мои бывшие коллеги и говорят: «Таня, только ты вышла оттуда ни с чем!» (Смеется)

С.: Это было время иллюзий, больших надежд на то, что во власть могут прийти действительно порядочные, интеллигентные люди и принести пользу Отечеству. Вот Таня и пошла туда, чтобы приносить пользу. Как-то в вестибюле министерства культуры я подслушал фразу: «Если вы хотите решить вопрос, идите к Никитиной».


Время славы


— Татьяна Хашимовна, чтобы вы не загордились, вспомним, что слава вашего дуэта все-таки началась с Сергея Яковлевича. И было это, пожалуй, после «Иронии судьбы». Имени Никитина в титрах не указали, но очень скоро вся страна узнала, кто поет за Мягкова. Как вас туда пригласили?
С.: Все началось со знакомства с Микаэлом Таривердиевым. Он нас открыл на программе «Алло, мы ищем таланты», мы тогда еще с квинтетом физиков пели.

Т.: Он даже попытался сделать с нами сольную программу на телевидении, но ее закрыли благодаря стараниям профессиональных композиторов.


— О да, ревность профессионалов к авторам-любителям хорошо известна...
С.: Тем не менее две программы с Таривердиевым успели пройти, и зрители нас знали. Кроме того, у нас был опыт совместной работы над картиной «Пропавшая экспедиция», где я
исполнял романс Таривердиева на стихи Лермонтова: «Я к вам пишу случайно, право». Когда Эльдару Рязанову понадобилось, чтобы за кадром обыкновенным человеческим голосом было
исполнено несколько стихотворений с музыкой Таривердиева, пригласили меня.


— Та же «Википедия» сообщает, что в вашем творческом наследии есть всего две песни на ваши собственные стихи. Вы их помните? Когда-нибудь исполняете?
С.: Все верно. Одна была написана еще в юношестве, называлась «Песенка про Иванушку-дурачка», такая сказочная дурашливая песенка, она так и осталась в прошлом. А в 1980
году я сочинил еще одну песенку «Серпухов — Москва», навеянную моими поездками в Пущино, где я работал в Центре биологических исследований.

Т.: Нестыдная песня.

С.: Вполне на уровне КСП.

Т.: Нет-нет, неправда! Там есть настроение, чувство и грусть такая, и волнение душевное.

С.: Ну, спасибо!


— А есть ли вообще песни, за которые вам стыдно?
С.: Слава богу, нет. Песни проходят строгий внутренний домашний контроль. Вот он сидит перед вами. (Смеется) И эта критика всегда приводит к положительным результатам.


Мутации жанра


— Жанр, в котором вы выступаете, я уже лет двадцать считал умирающим. Мне кажется, что авторская песня — это такой анахронизм, что она существует только за счет продолжающих свою работу корифеев. Что ее интонация — мягкая, душевная, порой даже умильная — не соответствует времени. Что вы об этом думаете?
С.: Может быть, вы не очень хорошо знакомы с тем, что делают молодые. Есть разная интонация, в том числе более жесткая. Много интересных вещей делается на стыке авторской песни и рок-музыки. Яркий пример — Юрий Шевчук.


— В конце концов, очень много взяли от авторской песни и Макаревич, и Гребенщиков, и Шахрин. В их творчестве тексты явно превалируют над музыкой.
С.: Я вообще не склонен возводить барьеры между жанрами. Главное, чтобы была личность, чтобы песни пробуждали в слушателе тревогу, неуспокоенность.

Т.: Это, я думаю, у вас неправильная оценка. Окуджава не умилялся — он утешал. Это разные вещи. Нести утешение в душу — совсем не то, что делать сахар-сахарович и мед-медович.
Отар Иоселиани говорил, что человек так травмирован одним фактом своего рождения, что еще больше усложнять его жизнь неправильно. Поиски гармонии не есть умиление.


— Тут я скорее говорил об интонации. А вообще, русская литература славится тем, что умеет усложнять жизнь — возьмем хотя бы Достоевского.
С.: На самом деле все определяется мерой таланта.


— Вы написали несколько песен на стихи замечательного, трагически погибшего поэта Бориса Рыжего. Творчество каких современных поэтов вам еще интересно?
С.: Современная поэзия идет по пути поиска формы, часто применяется свободный стих, верлибр, сложные ритмические конструкции. Я пробовал их одолеть, но пока не очень получается. В свое время был ушиблен Игорем Иртеньевым, но не нашел адекватного музыкального решения к его текстам. Там много иронии, стеба, и если подхватить этот прием музыкой, получается обратный эффект. Со стихами Иртеньева нужно делать сразу же большой цикл, программу, спектакль. Стихи Рыжего тоже этого потребовали.


— По-моему, ваша идея положить тексты Рыжего на блюзы была замечательной.
Т.: Еще я хотела бы — и Сергея стимулировала в этом направлении — попеть стихи Димы Быкова. Мы очень им увлечены и внимательно за ним наблюдаем. Он, конечно, парадоксальный человек, дико талантливый, образованный, работоспособный.
Быков из факта культуры уже стал фактором культуры, он активно влияет на культурную и общественную жизнь, это очень интересно.

С.: Ну, специальная задача такая не стоит — окучивать все новые и новые целинные участки. Мы уже разработали свой сад-огород, и главная задача — поддерживать в нем жизнь.


Вслед сказанному


— Во время концерта вы сказали несколько любопытных фраз. Например, охарактеризовали фильм «Москва слезам не верит» как немного фальшивый. Вы действительно так считаете?
Т.: Я считаю, что путь от безвестной заводской девочки в директоры комбината — это некоторая натяжка.

С.: Ну, это касается только сюжета. Сюжет — это ведь достаточно условная вещь.

Т.: И слесарь Гоша такой весь из себя Баталов...

С.: Самое главное, что там есть правда чувств, правда человеческих взаимоотношений. И это, конечно, в большой степени идет от Володи Меньшова. Его режиссура — от актерского нутра, он тонко чувствует существование внутри каждой сцены. Еще хвала ему, что он хороших актеров пригласил.


— Что на прошлом концерте не понравилось некоторым киевлянам в песнях на стихи Рыжего? Они ведь на самом деле не бог весть какие жесткие.
С.: Было несколько яростных писем — мол, как мы могли так низко пасть. Были даже угрозы: «Я больше никогда не приду на ваш концерт».

Т.: Мы стараемся просто не обращать на это внимания.


— А что такого неполиткорректного сказал Сергей Яковлевич на севастопольском фестивале?
С.: Вот так вот бросишь фразу, а дотошный журналист запомнит!

Т.: Вот и отвечай теперь! (Смеется)

С.: Это было во время конфликта в Осетии на заключительном концерте фестиваля «Балаклавские каникулы», на большой площади, было тысяч восемь зрителей. Я высказал свое мнение по поводу происходивших событий, и оно резко не совпало с официальной украинской точкой зрения. Я сказал, что тот, кто отдал приказ о начале военных действий, с гуманизмом ничего общего не имеет. Хотя формулировка была более обтекаемая, дипломатичная. Просто Городницкий спел там еще «Севастополь останется русским», вот и получился конфликт.


— Вы довольно часто бываете в Украине. Чувствуете какие-то перемены здесь? Разницу с Россией?
С.: Если судить по тому, что происходит в зале, никакой разницы нет. В последнее время градус общения даже повышается.

Т.: Ну, речь ведь не об этом. Я считаю, что перемены есть. Они двоякие — и к лучшему, и к худшему. На Украине больше свобод, это чувствуется. В России более жесткий прессинг,
особенно в последние годы. Что восхищает, так это расцвет украинской кухни — здесь очень много мест, где можно очень вкусно и довольно дешево поесть. В то же время чувствуется
некоторое глобальное обеднение. Но, несмотря на это, южные люди более доброжелательные, более расположенные друг к другу. В России довольно ожесточенный народ, особенно в
Москве. Собственно, Киев может постичь та же проблема — сюда приезжает множество людей, которые не рассматривают этот город как родной, а просто хотят заработать. Кстати, в российской глубинке ситуация совсем иная, люди там гораздо более приветливы, чем в столице.


— А ведь жизнь там куда сложнее и беднее.
С.: Жизнь беднее, а люди тем не менее теплее и добрее.

Т.: Конечно, мы от всей души желаем, чтобы Украина стала на ноги. Если Украина будет расцветать, это будет благом для России как соседа, как брата. Хотите — не хотите, но нас связывает огромное количество кровных и культурных уз.


— Я думаю, что если дети в нашей стране будут расти в том числе и на ваших песнях, то шансы на светлое будущее есть.


Еженедельник 2000
№13 (552)
Юрий Володарский

Сергей Никитин - вечная пчела

Сергей Никитин - вечная пчела. Зайдя в вашу жизнь - пусть на лету, совсем незамеченной, - она, по всей видимости, останется там навсегда. У нее будут меняться имена, "одежды", стили, но она, песня Сергея Никитина, во всех своих проявлениях будет вам так же дорога, как и в первую встречу. Наверно, кому-то покажется забавным, как взрослые дяди и тети, собравшись за праздничным столом, поют под гитару о ежике резиновом, дыркой в боку свистевшем, о собаке, что бывает кусачей, о времени, когда птицы прилетают, а люди теряют, не забыв старательно просклонять по падежам никому не ведомую Брич Муллу, которая почему-то отрава, хоть и сладострастная

Сладострастная отрава

Наверно... Пока этот кто-то не присядет рядом и не подпоет от избытка нахлынувших чувств о музыке Вивальди, о том, как "совсем не та ко мне приходит", о "Рио-Рите" и все остальные никитинские переводы с русского поэтического на русский музыкальный. Впрочем, перепеть все - этот марафон простому смертному не под силу. Равно как и выбрать "самую любимую песню". Я попыталась поспрашивать - ответы выслушивать нет сил, перечисление длится, пока не устанет опрашиваемый или опрашивающий. Не случайно диски и аудиокассеты с записями этих песен всегда раскупались, каким тиражом их не издавай. Даже сейчас, когда наши бывшие соотечественники порой вынуждены экономить каждую копейку, спрос не падает. И, подумав об этом, хочется позволить себе такую роскошь в Израиле как ностальгию.

- Из достижений хочется отметить детский диск на стихи Юнны Мориц, - ответил на вопрос о самых удачных альбомах Сергей Никитин. - Сейчас мы подготовили дополненный вариант "Резиновый ежик", там есть шесть новых записей, в том числе четыре новых песенки. В последнее время мы стремились делать диски, связанные с именем какого-то одного поэта ( Дмитрия Сухарева, "Брич Мулла", Евгения Евтушенко, "Со мною вот что происходит" ). Но практика показала, что "сборники" идут лучше. Например, диск "Времена не выбирают" на стихи разных поэтов и с избражением Т. и С. на обложке, что, по мнению продавцов, играет отнюдь не последнюю роль. С другой стороны, те же продавцы говорят, что наши диски являются товаром долговременного спроса и особенно не беспокоятся, если они не становятся "лидерами продаж". Процесс создания каждого нового альбома - долгий и кропотливый труд. Для достижения хорошего качества звука приходится записываться в студии. Но то, что в концерте получается как бы само собой - живое чувство, непосредственность общения с публикой, импровизационность исполнения - порой бывает очень трудно воспроизвести в студийной обстановке. Отсюда множество дублей, вариантов. Окончательный выбор мы делаем втроем: это наш постоянный звукорежиссер и просто друг Александр Самовер, Татьяна и ваш покорный слуга. Бывают и споры, и конфликты... Спасибо Саше Самоверу - своими терпением и доброжелательностью он всегда помогает довольно легко и "без потерь" выйти из тупика. Ну, а мелочей в этом деле не бывает - так что во все приходится вникать. Вот только ловлей "блох" мы не занимаемся - ради сохранения живого нюанса готовы мириться с технической погрешностью.

Юбилейные вечера Сергея Никитина, посвященные его 50-летию, запомнились всем счастливчикам, кому удалось туда попасть. Вечер в зале Чайковского вел Зиновий Ефимович Гердт, с которым Сергей и Татьяна Никитины были очень дружны. Услышав их пение на каком-то празднике в театре кукол, он произнес: "Запахло искусством!".

Часовые любви

Из биографии: "Сергей Никитин родился в Москве 8 марта 1944. Окончил физический факультет Московского университета, кандидат наук. Песни на стихи российских и зарубежных поэтов пишет с 1962 года". Почему вдруг биофизик, посвятивший (казалось!) свою жизнь науке, начал песни писать - на этот вопрос с научной точки зрения ответить невозможно, потому как гены в данном случае нам мало что могут подсказать.

- О предках знаю мало, - говорит Сергей Никитин. - Мои родители приехали в Москву в 1931 г. из деревни, из Брянской области - строить новую Москву. Отец, военнослужащий, научил меня немного играть на балалайке, показал несколько аккордов на семиструнной гитаре. Он умер рано - мне тогда двенадцать лет было. Ну а мама воспитывала нас троих (у меня две старших сестры), и жили мы на пенсию за отца, довольно трудно, как я теперь понимаю. Но тогда я этого совсем не ощущал.
Никогда не жалел, что учился на физфаке МГУ, проработал почти 20 лет в Академии Наук, по специальности биофизика, что среди наших друзей большинство - научная интеллигенция. Все это, в конце концов и сделало меня тем певцом и композитором, которого вы знаете. Наверное, не случайно, что наш самый близкий друг - поэт Дмитрий Сухарев, он же доктор биологических наук.

Итак, он писал песни, которые пел поначалу сам, а потом привлек к этому делу друзей-физиков, создав квартет, переросший в квинтет и, в конце концов, сконцентрировавшийся до дуэта. Кажется, они всегда пели вместе, Сергей и Татьяна, но на самом деле все началось в 1974 году, хотя, наверно, это не очень важно - когда они стали "часовыми любви", когда он и его гитара (как он сам признается, только инструмент помогает ему быстро успокоиться, собраться, сконцентрироваться перед выходом на сцену) обрели "пятый элемент", любовь.

- Гитара меня всегда спасает, - говорит Никитин, - это часть меня самого... Даже в самом разбитом, раздрызганном состоянии, когда берешь в руки гитару, начинаешь что-то там наигрывать, напевать - образуется некий круг, и сам ты часть этого круга, возникает чувство гармонии, согласия и "включенности" в этот мир... Это круговая система самого ближнего порядка. Следующий шаг - это когда к нам с гитарой присоединяется Татьяна и образуется система со множеством новых внутренних связей. Эта общность, конечно в процессе исполнения, помогает справиться с любым волнением, забыть обо всем суетном, и вот ты уже ощущаешь (стоя на сцене), как образуются новые и новые круги, связывающие тебя с людьми в публике, ты чувствуешь буквально всем своим существом, что аудитория разделяет твои мысли, настроена на ту же волну - так бывает, хотя не каждый раз. Друзья обычно говорят - ну, вы сегодня в ударе...

Уже в восемнадцать лет он пришел к выводу, что писать песни он будет на чужие стихи. Что его судьба - писать музыку. И никогда не изменял этому правилу.

- Я сделал выбор в пользу ПОЭЗИИ, - говорит Сергей Никитин. - Судите сами - Шекспир, Пастернак, Самойлов, Левитанский, Мориц, Сухарев... Куда уж тут со своим графоманством. Любимые поэты - те, стихи которых мы поем. Татьяна помогает, не то чтобы рекомендует, а наводчицей работает, заражает своей влюбленностью в то или иное стихотворение. Кроме этого, есть друзья из ученой среды, они иногда даже от руки переписывают любимые стихи, так довольно много песен было написано - ведь переписанное рукою несет некий дополнительный заряд.

Может быть, этим "дополнительным зарядом" объясняется феноменальная популярность (как, если не феноменом, назвать всенародную любовь к его песням?) в течение многих лет всего рожденного его пером, гитарой, голосом?

Все кошки, все коты и все котята

Одно время Сергей Никитин работал в театре Олега Табакова, где сочинил музыку к семи спектаклями получал от своей работы, по его словам, огромное удовольствие, но при этом сам он на сцену никогда не выходил. А недавно по Москве прошелестел слух, что Никитин, дескать, дебютировал - сыграл шута в спектакле "Двенадцатая ночь" "Мастерской Петра Фоменко". Оказалось не совсем шута, а его напарника, музыканта в юбилейном спектакле, отметившем в рождественскую ночь свое десятилетие.
Кино, театр - всегда за кадром, не обидно ли? Может, режиссеры не видели в нем актера, который мог бы и в кадре быть столь же искренним?

- Совсем не обидно, - отвечает известнейший композитор и исполнитель, которого называют "национальным достоянием России". - Актер театра и кино - существо крайне зависимое. От воли случая, от режиссера, от сценария, спонсора... А мы с Татьяной имеем такую шикарную возможность - самим творить свой театр, сочинять репертуар, выбирать партнеров, аудиторию.

Когда после некоторого перерыва Сергей и Татьяна вместе появились на сцене, народ вздохнул спокойно: не развелись! Почему-то показалось очень важным, что этот союз не распался, что они счастливы и... "в желудке играет кларнет". Полгода - сплошные гастроли, зрительные залы в самых разных городах и странах. Но два раза ежегодно они непременно приезжают выступать в Калифорнию, где сейчас живет еще один Никитин, который тоже "не без греха": поет, на диске Александра Дулова он солирует "Размытый путь", а все втроем, Сергей, Татьяна и Саша поют "Античную вазу". Может быть, когда-нибудь и Никитин-младший изменит науке с гитарой...

- Наш сын заканчивает аспирантуру Стэнфордского университета, он филолог, - рассказывает Сергей. - Ну, конечно, играет на гитаре и поет, мне кажется, лучше меня... Так что все возможно. Мы с Татьяной мечтаем о внуках, и эта мечта вполне может сбыться в обозримое время.

Гастроли в Израиле Татьяны и Сергея Никитиных совпали с не самыми радостными событиями у нас в стране. Но вопрос об их отмене ни разу не возник.

- Естественно, сомнения возникали, - признается Сергей Никитин, - особенно после просмотра новостей по телевидению. У нас много друзей в Израиле. Это как бы весь бывший СССР: родина Татьяны - Душанбе, Ташкент, новосибирский Академгородок, Киев, Москва, Ленинград, да из одного нашего Пущино можно составить научную лабораторию! И все эти дорогие нашему сердцу люди здесь, в Израиле, живут и нормально работают. Вот и мы вместе с ними, то есть с вами, поживем и поработаем, душою поработаем. Не зря Поэт сказал: душа обязана трудиться.

www.womenclub.ru
интернет-портал
Ирина Грушина

СЕРГЕЙ НИКИТИН: "Комплекс неполноценности губителен для художника"

Творчество Сергея Никитина – классика авторской песни – знают все: от мала до велика. Многие – сами того не подозревая. Это заявление имеет фундаментальное основание. Даже если кто-то не знаком с «Ежиком резиновым», то уж песня «Александра» из фильма «Москва слезам не верит» точно на слуху. Или мюзикл «Али-Баба и сорок разбойников».
Вообще, перечисление всего, написанного Никитиным, – затея бессмысленная. Только популярных песен наберется более 300, не считая музыкальных кинокомпозиций, вокальных циклов, джазовых мелодий, концертных опер. Еще бы! Композитор творит более 40 лет. Сначала как самодеятельный автор, физик по образованию, он умудрялся совмещать композиторское творчество с обширной научной деятельностью, переслаивая этот «пирог» сценическими выступлениями. Затем вместе с женой Татьяной, тоже физиком, постепенно перебрался на профессиональные подмостки. Частыми гостями они были и в БССР. Однако время распоряжается судьбами по-своему. Татьяна Никитина сейчас живет между Италией, Америкой и, изредка, Россией. Сергей Яковлевич концертирует все меньше, много времени отдавая основанному им же в Москве детскому творческому клубу, композиторской работе, поиску и продвижению новых талантливых поэтов. Но отказаться полностью от концертирования ему не дают его постоянные поклонники. Те самые «физики-лирики-шестидесятники», которые помнят домашние кухонные посиделки под гитару при свечах, романтики палаток и ночных костров, почитатели Окуджавы и Визбора. Эти «наши люди» собрались в начале октября в ДК МАЗ попеть вместе с Никитиным старые, любимые песни молодости, послушать новые, пообщаться, наконец, друг с другом. Встретился с Сергеем Никитиным и корреспондент «ЭН». Перед вами эксклюзивное интервью, в вопросах которого заглавными строчками являются цитаты из стихотворений Булата Окуджавы.

– «…Мы сами себе сочиняем и песни, и судьбы. И горе тому, кто осудит не вовремя нас…» На вашем жизненном пути встречались люди, которые осмеливались осуждать, одергивать вас?
– Мне чаще встречались те, кто не осуждал, но помогал, правильно критиковал. Это, прежде всего, моя жена Татьяна. Я и сейчас доверяю ее чутью. Она – первый человек, кто слышит мои сочинения. В прошлом критической средой были сотрудники Института органической химии, в котором я проработал 10 лет. Тот же Окуджава, с которым мы не так часто виделись, всегда при встрече спрашивал меня, не «натворил ли я чего нового». Немногословный по жизни, он уже своей манерой слушать – оценивал, манерой жить – давал «ключи». Самое страшное, когда тебя действительно кто-то может одернуть. Когда ты начинаешь заноситься, испытывая «комплекс полноценности». Это губительно для художника.

– А в предопределенность судьбы вы верите? Или мы ее «сами себе сочиняем»?
– Под лежачий камень-то вода не течет. Знаете, наверное, анекдот про человека, который надоел Богу просьбами выиграть в лотерею? Создатель терпел-терпел, наконец не выдержал: «Ну, ты, проситель, хотя бы раз лотерейный билет купил для приличия». Шевелиться надо, «сочинять самим».

– «…Дураком быть выгодно, да очень не хочется. Умным очень хочется, да кончится битьем…» Не припомните такой ситуации, когда вам или вашим друзьям приходилось прикидываться дураками, чтобы иметь возможность заниматься любимым делом, творчеством?..
– В советское время приходилось не только прикидываться, но и много врать, имея дело с дураками. Сыграешь в «идиота», глядишь, сошел за своего. Я хорошо помню, как перед поездкой за границу надо было проходить райкомовскую комиссию, в которой заседают старые большевики и задают дурацкие вопросы типа: «кто является премьер-министром той страны, куда ты едешь?» Ответил в тон, получил заветную подпись. Тогда многие так делали, «косили», как теперь говорят. Но были и герои второй строки, «умные». В качестве иллюстрации могу рассказать историю, приключившуюся перед заграничными гастролями театра «Современник». На собеседование по очереди вызывали всех сотрудников. Дошла очередь до Андрея Мягкова. Ему устроили что-то наподобие экзамена по политинформационным статьям, опубликованным в партийных газетах. Тогда других в принципе не было. Актер не выдержал и довольно смело, с вызовом парировал. В итоге, слово за слово, разгорелся скандал, и ему отказали в выезде. А он – ведущий артист, за ним театр. Гастроли под угрозой срыва. Пришлось проходить собеседование в другом райкоме, выкручиваться. Еще немного, и все бы «закончилось битьем». Вот он не смог притвориться дураком, создав определенные сложности для театра. Так было.

– «…Среди стерни и незабудок не нами выбрана стезя. И родина есть предрассудок, который победить нельзя…» Несколько волн эмиграции «смыли» существенный культурный слой интеллигенции. Среди них были и ваши друзья. Удалось ли им избавиться от этого «предрассудка»?
– Лет 20 назад мы провожали людей за границу, как на тот свет или другую планету. Не надеясь свидеться когда-нибудь. Сейчас же все изменилось. Мир стал тесен благодаря тому же интернету, возможности беспрепятственно перемещаться по свету. К тому же такие понятия, как музыка, наука, культура, не имеют границ. Достижения в этих областях человеческой деятельности принадлежат миру. Как и те, для кого все вышеперечисленное является родом деятельности. Они – граждане мира. Мне бы очень хотелось дожить до тех времен, когда нашим общим домом станет вся планета. Тогда под словом «родина» можно будет подразумевать что-то очень локальное – улицу, на которой ты родился, старую деревеньку с сохранившимся родительским домом, место, где тебе особенно хорошо. Знаете, лично для меня понятие «родина» даже не столько географическое, сколько эмоциональное. Там, где комфортно, где живут мои любимые люди, друзья, – там и родина. В этом смысле такой «предрассудок» действительно невозможно победить.
газета "Экспресс Новости"
16-10-2008 года
Наталья Рождественская

СЕРГЕЙ НИКИТИН: "Если бы у нас была критика - это было бы замечательно"

Интервью, взятое у Сергея Никитина журналистом из г. Бийска Евгением Гавриловым

– Сергей Яковлевич, какие новые песни и диски ожидать вашим поклонникам в ближайшее время?

– Сейчас мы с Петром Ефимовичем Тодоровским работаем над записью второго диска «Ретро вдвоём». А на очереди диск на взрослые стихи Юнны Мориц, который предположительно будет называться «Когда мы были молодыми», и, конечно, ещё не изданы песни на стихи Давида Самойлова и Арсения Тарковского.

– Планируются ли ваши гастроли по Сибири, хотя бы до Барнаула?
– Теоретически, да. Недавно был в Новосибирске.

– Однажды, побывав в Бийске, вы запомнили этот визит. Хотя бы в плане творческой находки. Что-то ещё запомнилось вами из того далёкого времени?
– Это была ранняя осень, погода была изумительная, и было просто очень красиво. И ещё тогда я навестил моего друга Владимира Туриянского (он в то время работал в экспедиции недалеко от шукшинских мест). Он не ожидал моего приезда, это был для него сюрприз.

– До 1995 года вы работали в театре Олега Павловича Табакова заведующим музыкальной частью. С тех пор вы являетесь свободным художником. Вам наскучила административная работа или работа свободного художника вас более устраивает как творческую личность?
– Как говорится, всему своё время. Это получилось совершенно естественно. Административные обязанности меня немножечко тяготили. Это произошло постепенно. Вначале, чтобы творчески не быть связанным, я просто отказался от должности, продолжая выполнять основные функции заведующего музыкальной частью. Потом, естественно, взяли человека на эту должность. А я ещё некоторое время продолжал выступать со своим сольным спектаклем «Импровизации на вечные темы».

– Как отнёсся Олег Павлович к вашему решению?
– Всё было спокойно, к обоюдному согласию. Связь с ним у нас не прерывается, мы иногда и сейчас видимся. В этом никакого драматизма не было. Всё было естественно.

– Вашему вхождению в мир большой музыки вы отчасти обязаны передаче «Алло, мы ищем таланты».
– Я бы не стал так говорить: «в мир большой музыки». Просто мы попали на телевидение, нас узнали более широкие слои телезрителей. Только и всего. А в мир музыки я вошёл ещё будучи студентом, когда Пётр Фоменко пришёл в театральную студию на Ленинских горах и пригласил меня работать над музыкальным оформлением спектакля «Человек, похожий на самого себя, или Вечер Михаила Светлова». Это был 1967 год, я был студентом пятого курса.
Когда мы участвовали в программе «Алло, мы ищем таланты», у нас был квинтет, в котором участвовала Татьяна, а председателем жюри был замечательный композитор Микаэл Таривердиев. Мы с ним познакомились, и, я смею так нахально сказать, даже подружились. Он стал меня приглашать исполнять его песни, романсы за кадром. В том числе в фильме «Золотая речка» (там я исполнил романс Таривердиева на стихи Лермонтова «Я к вам пишу случайно, право»), а уж потом, в 1975 году, был фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». И хотя в титрах не было указано, кто поёт за Андрея Мягкова, люди нас узнали.

– Таривердиев вас рекомендовал Рязанову тогда как друга…
– Наверное, решающим было то, что я подходил как раз для этой роли. Нужен был обыкновенный человеческий голос.

– Сегодня есть так называемая «Фабрика звёзд» и прочие подобные движения, которые тоже декларируют открытие талантов…
– Меня огорчает маленькое словечко «тоже». Мне кажется, нет повода для сравнения и для сопоставления. «Фабрика звёзд» – это прежде всего технология продаж, которая ничем не отличается от продажи средств от пота, жвачки и так далее. Главное – раскрутить товар, для этого как можно больше показывать одни и те же лица в эфире. Как только лицо становится известно, знакомо зрителю, его можно продавать. Поёт он или не он – совершенно не важно. Дальше его можно пускать по стране и стричь купоны под плюсовую фонограмму. Это вообще не имеет отношения к культуре и музыке.

– Очень много в вашем творчестве занимает поэзия Геннадия Шпаликова. Сергей Яковлевич, почему он решил так рано уйти из жизни?
– Тут можно только догадываться. Геннадий Шпаликов, будучи человеком природно-искренним, правдивым, не мог вписаться в советскую действительность и кинематограф в части тактики и стратегии поведения. Нужно было быть немножко хитрым и лукавым, а он этого не мог. Поэтому напряжение нарастало и нарастало и кончилось так печально. Всё это хорошо читается в его сценариях и фильмах. Всё можно понять, если посмотреть фильмы по сценариям Геннадия Шпаликова и прочитать его стихи. Художник лучше всего о себе рассказывает в своих произведениях.

– Очень много говорится о прессинге, который существовал для творческих личностей в советский период. Сегодня ситуация изменилась и цензура как таковая исчезла…
– Сейчас мы живём в совершенно другой стране. И обстановка уже совершенно другая, сравнивать невозможно. Давление порождало энергию сопротивления. Поэтому мы имели замечательный кинематограф, литературу, театр, который использовал эзоповский язык. Теперь эзоповский язык никому не нужен, потому что в газетах можно прочитать то, о чём в театре тогда намекали. Мы живём сейчас в период дикого капитализма, и задача интеллигенции сохранить душу, духовный потенциал нашего народа в обстановке всеобщей коммерциализации, когда на продажу идёт всё. Задача духовного сопротивления продолжает стоять, но совершенно в другой обстановке, в другом окружении.

– Продолжаете ли вы вести «Никитинские встречи»? Что побудило вас заняться столько значимым делом?
– Да, вчера у нас была очередная встреча. Всё это было естественно, я даже для себя не формулировал, значимое это дело или не значимое. Некоторые мои друзья, родственники говорили: «Зачем ты тратишь силы на эти занятия с детьми? Лучше бы новые песни написал или музыку к опере, к музыкальному спектаклю». Только постепенно я начал осознавать, как это для меня самого необходимо. Сегодня очень важно, чтобы каждый сознательный гражданин тратил своё личное время и силы на то, чтобы как-то защитить детей, маленьких детей от потока «Фабрик звёзд» и постараться сделать из них нормальных людей. То, что происходит на «Никитинских встречах» для детей и родителей, я сформулировал бы так: там я делаю прививку детям нормального человеческого общения. После такой прививки им уже неинтересно будет «два притопа, три прихлопа» – всё, что связано с основным потоком нашего эфира.

– Есть ли у вас последователи?
– Есть просто мои коллеги, которые этим занимаются. Например, Григорий Гладков, Виктор Луферов, ансамбль «Тилль Уленшпигель» в Казани. Я не одинок.

– Хорошее множится?
– Хотелось бы на это надеяться.

– Сергей Яковлевич, каждая эпоха рождает определённую поэзию. Как вы считаете, тот вектор развития, который сегодня мы видим в нашей стране, может привести к созданию подобных поэтов и поэзии?
– Конечно. У меня большая надежда на поколение наших детей, которым сейчас в районе тридцати. От 20 до 40. И на их внуков. Всё передаётся от родителей к детям. И хотя аудитория не такая и широкая, как раньше могло показаться, но эти люди есть, и среди них природа уже разбрасывает свои подарки в виде талантов. Это процесс непредсказуемый и неостановимый.
Я дружу с людьми, которые занимаются талантливыми детьми в математике. В Москве есть центр и школа-интернат. Они собирают талантливых детей-математиков со всей России. Там есть люди даже из деревни. Талант – это как прыщ: вскакивает, не спрашивая, в каком месте и когда. Я надеюсь, что наша страна, её население, очень богата талантами. А когда талант пробуждается, то он уже требует пищи духовной, и если человеку повезёт и у него есть стремление, он находит людей, которых считает родственными своей душе. Слава Богу, есть, кого найти.
Яркий пример – екатеринбургский поэт Борис Рыжий. К сожалению, его уже нет в живых. Ему бы сейчас было тридцать. Я только летом открыл его для себя, как раз в это время появилась его книжка. Я себя чувствую просто разбогатевшим. Каждое второе стихотворение хотелось бы петь. Направленность там, конечно, не очень весёлая, но просто оттого, как это сделано, возникает чувство радости и надежды.

– Вас, как сказали, замучили «Резиновым ёжиком». А можно ли разделять поэзии на детскую и взрослую?
– Во-первых, не правильно, что я его не люблю, это было просто небольшое кокетство, что меня достал «Ёжик». Достал-то достал, но всё равно без него не обойтись. В этой песенке сконцентрировалось всё: и юмор, и добро, и человечность. Видимо, из-за этого песенка такая живучая.
Я не склонен возводить барьеры между детской аудиторией и взрослой. Ведь ребёнок становится личностью очень рано. И со всем уважением и любовью надо к нему относиться. Даже более бережно, чем к взрослому. Кормить – да, но это ещё неискушённая личность, и запрещается кормить его суррогатом.

– Песня «Александра» написана Дмитрием Сухаревым и Юрием Визбором, а «Под музыку Вивальди» Сергеем Яковлевичем Никитиным и Виктором Семёновичем Берковским. Что определяет подобные творческие союзы?
– В те 70-е – 80-е всё варилось в одном котле. Был один дружеский круг. Мы вместе встречали Новый год, ходили в байдарочные походы с Визбором и т.д. Было совершенно естественным, когда Дмитрий Антонович Сухарев уехал в научную командировку в Венгрию на Балатон, а у режиссёра оставались какие-то ещё вопросы по песне, обратиться к нашему общему другу Юрию Визбору. И он просто как друг вложил свою лепту.
С Виктором Берковским мы очень тесно общались и вдвоём сочинили целый мюзикл, музыкальную сказку «Али-Баба». Эта работа продолжалась в течение года, и я с огромным наслаждением вспоминаю эти рабочие моменты.
А «Под музыку Вивальди» было так. Виктор Берковский в это время работал профессором в Индии (он специалист по прокату, всю жизнь работал в институте стали и сплавов), а я был в Москве. И мне попалось стихотворение Александра Величанского. Я стал сочинять музыку и поделился своими трудностями, проблемами с Берковским - послал ему стихотворение в Индию. Через полгода он вернулся в Москву, у него появился свой вариант. Мы соединили наши варианты, и получилась песня.
А ещё была песня «Ночная дорога», где мы с Берковским соединили наши две бесхозные мелодии. Вернее, соединил их Визбор. Он сочинил стихотворение, которое потребовало обе мелодии. В общем, всё было продиктовано нашими близкими дружескими отношениями.

– Вы пишете только музыку, что даёт полное право называть вас композитором. Жертва собственным словесным творчеством в пользу большой поэзии даёт преимущества в плане защиты от критики хотя бы с одной стороны своего творчества?
– Если бы у нас была критика – это было бы замечательно. Часто вы видите рецензии на пластинки или концертные выступления? Мы выпустили 10 компакт-дисков, а я ни одной рецензии не видел. Защищаться не от кого.
Я считаю своё положение в каком-то смысле шикарным, потому что это замечательно: ты можешь на книжной полке выбрать то, что тебе нравится, ближе по духу. Но профессиональная поэтическая основа, а если это ещё из золотого фонда, не даёт гарантии успеха. Есть музыкальные графоманы, которым кажется, что если они берут, например, Блока, Цветаеву, Гумилёва, Бродского, то это уже гарантия успеха. Но, как показала жизнь, испортить хорошие стихи очень легко. Особенно это ярко показывают люди шоу-бизнеса, когда они, не дай Бог, берут хорошие стихи – и буквально на глазах почтеннейшей публики высокая поэзия превращается в низкопробный текст. От того как это исполнено, кем, в каком контексте и так далее.
Это палка о двух концах. Нужно же понять это. Пережить и пропустить через свою душу.

– Как вы считаете, кому нужны были споры о физиках и лириках?
– До сих пор этот журналистский штамп используется направо и налево. Штамп он и есть штамп. К сожалению, никто из журналистов ничего другого не придумал.

– Помните ли ваш первый выход на сцену в качестве автора-исполнителя собственных песен?
– Я был студентом первого курса физического факультета. Это был январь 1963 года. Я вышел на сцену Дома культуры МГУ на Ленинских горах. Успех был грандиозный. Потом надо было сильно стараться, чтобы получился подобный успех. Меня приветствовали мои сокурсники, я был одним из студентов, одним из своих. И поэтому был такой восторг.

– Среди ваших друзей множество авторов-исполнителей. Вы даже собираете их для оценки вашего творчества…
– Не для оценки. Я как-то остерегаюсь употреблять такие выражения: «В моём творчестве»... Вы знаете, когда так человек говорит, а при этом он производит жвачку, то это выглядит напыщенно и смешно. Два года назад я сочинил сразу несколько песен на стихи Арсения Тарковского и ещё какие-то новые песни, мне захотелось поделиться этим со своими коллегами, и я пригласил их на «рюмку» чая. Это происходит не специально. Может быть, потом мне кто-то и звонил, что-то говорил о каких-то впечатлениях или замечаниях.
Раньше это было более регулярно. Я работал в институте органической химии вместе с Александром Дуловым, и мы частенько собирались ближе к вечеру в его лаборатории, проходили довольно бурные обсуждения того, что сочинялось в это время. Что у него было, что у меня. В частности, когда стали появляться сонеты Шекспира. Обсуждались варианты, потому что там действительно шёл поиск. У музыки на «Сонет № 90» было, по крайней мере, шесть вариантов, пока не найден был окончательный. Мои научные коллеги были моей средой, творческой мастерской.

– Что главное в хорошей компании? И какой компании можно присвоить прилагательное "хорошая"?
– Это как у кого… Это зависит от человека, что он считает хорошей компанией. Это должны быть единомышленники, друзья. Друг – это такой человек, который, прежде всего тебя понимает. Он понимает тебя и в твоих успехах, и в твоих заблуждениях и ошибках. И когда ты совершаешь ошибку, он не осуждает тебя, а спрашивает: «Чем я могу помочь?» И когда ты находишься среди таких друзей, ты не ждёшь никакого подвоха, а, наоборот, чувствуешь себя в полной безопасности, ты имеешь шикарную возможность быть самим собой. Вот это хорошая компания.

– Сергей Яковлевич, неужели вы играли джаз на танцах?
– Это было в школьные годы. Я играл на ритм-гитаре. Это было, конечно, наглостью с моей стороны. Я гитару-то в руки взял лет в 15, а уже в 17 играл на танцах. В то время на танцах играли американский джазовый репертуар 40-50-х годов. Это была эпоха свинга и би-бопа. И нужно было осваивать этот репертуар. Он был достаточно сложным в гармоническом отношении, но в то же время ярким и мелодичным. Публика любила эту музыку.

– Сергей Яковлевич, вы играете на семиструнке. В чём отличие её от шестиструнной?
– Это исторически так вышло. В 50-е годы вообще люди играли на семиструнной гитаре. Если бы вы зашли тогда в музыкальный магазин, то 90% там висело семиструнных гитар, производства Ленинградской фабрики им.Луначарского. Самая дешёвая стоила 7-50 руб. на деньги после 61 года, потом 9-60 (тоже приличный инструмент). А когда мне купили гитару за 25 рублей, я вообще чувствовал себя профессионалом. Тогда я учился в 10 классе.
Позже, когда появились «Битлы», в середине 60-х, наблюдался бум среди молодёжи. Все стали играть их репертуар и, соответственно, осваивать шестиструнную гитару. Благодаря "битлам", конечно, шестиструнная гитара пошла вширь. И, опять же, нужно было осваивать музыкальную грамоту, потому что музыка "битлов" требовала того. Тремя аккордами там не обойдёшься.
В 50-е годы шестиструнная гитара – это был классический инструмент. У нас был самый известный музыкант Иванов-Крамской, а в Москву приезжала аргентинская гитаристка Мария Луиза Анидо. Я бывал на её концертах, на них царила атмосфера благоговения и некоторого заговора, потому что собирались истинные любители гитарной классической музыки, и они все знали друг друга в лицо и т.д.
А шестиструнную гитару можно было купить в комиссионном магазине. Там тоже собирались люди, посвящённые и приобщённые.

– Не было у вас желания переучиться на шестиструнную?
– Нужно сказать, что это не просто определённое количество струн. Это разные инструменты. Настолько отличается аппликатура, техника и манера игры. Дело в том, что мне показали семиструнную гитару ещё с необычным строем, минорным, где вторая струна отличается по настрою от стандартного. Вместо си си-бемоль. А пятая струна вместо си настраивается на до. И поэтому всё другое. Мне показали пять аккордов, а остальные 585 я придумал сам.

– Сергей Яковлевич, что это за нестандартный настрой? Откуда он пошёл?
– Мне показали так и всё. Иногда цыганские исполнители перестраивают на минор – это известно, но подробно никто не разрабатывал. Так что это мой фирменный знак. Это позволяло мне не впадать в какие-то штампы, стандарты. На шестиструнной гитаре выработано довольно много стандартов, и автор, сочиняющий на шестиструнной гитаре, волей-неволей их придерживается. Классической манеры, джазовой или кантри. Вот скажем, Жанна Бичевская - яркий пример того, как она играет русские песни. В игре на гитаре у неё ярко выражена манера американского кантри. А я абсолютно свободен, сам изобретаю какие-то ходы, аппликатуры, обращения аккордов. Гитаристы частенько впадают в чувство недоумения, когда слышат мою игру, и не видят, на чём я играю. Им всё кажется необычным. Действительно, другие обращения. Это помогало обрести своё лицо.

– Ваши пожелания всем любителям вашего творчества в городе Бийске Алтайского края?
– Мне хотелось пожелать не только любителям того, что мы с Татьяной Никитиной делаем, а вообще жителям вашего края всего самого-самого доброго и не расставаться с хорошей музыкой и поэзией. Это ведь довольно легко. Надо просто снять с полки книжку, или взять в библиотеке или, в конце концов, заглянуть в Интернет.
газета "РИФформа" (г.Бийск)
3-30-2005 года
Евгений Гаврилов

ТАТЬЯНА И СЕРГЕЙ НИКИТИНЫ: "Строить свой внутренний мир..."

Татьяна и Сергей Никитины отвечают на вопросы ведущей Ксении Лариной во время радиоэфира на "Эхе Москвы" от 31 декабря 2005 года

К. ЛАРИНА – Добрый день. Последнюю программу этого года я провожу в замечательной компании. Последнюю программу имеется в виду свою собственную, поскольку по окончании передачи "Дифирамб" отправлюсь уже домой готовиться к встрече Нового года. Мы встретимся уже завтра, то есть в 2006 году. А пока 31 декабря 2005 года. Татьяна и Сергей Никитины в нашей студии. Добрый день. Очень праздничная семья во всех смыслах и буквальном тоже. Поскольку сегодня 31 декабря свой день рождения отмечает Татьяна Никитина. Танечка, вас с днем рождения поздравляем.

Т. НИКИТИНА - Спасибо, дорогая Ксения.

К. ЛАРИНА – Мало этого, там, по-моему, даже какая-то круглая дата затесалась сюда. Так что поздравляю. Поскольку я знаю, у сына 13 января день рождения, а у мужа 8 марта. То есть это просто сплошной праздник. Вот так всех угораздило. Действительно праздничная семья. Вы услышали первую композицию, которую сразу же узнали. Это "Вальс при свечах". Много музыки постараемся втиснуть в рамки сегодняшней программы.

С. НИКИТИН – А стихи Андрея Вознесенского.

К. ЛАРИНА – Да. Тем более что Сергей Никитин пришел с гитарой, и она обязательно должна зазвучать в нашей студии. Я очень рада, что именно 31 декабря мы встречаемся, потому что хоть как-то о душе подумать в этой суете. Вот с кем как не с вами. Времена конечно сильно изменились. Но мне радостно, что есть еще на свете слушатели и зрители, которым дороги именно такие песни, такая музыка и главное такие стихи. Потому что вместе со всей это суетой из нашей жизни поэзия уходит. Я думаю что, тут уж если мы с такой грустной ноты начинаем, я думаю, что мои гости это точно подтвердят

Т. НИКИТИНА - В общем, да. Сейчас мы шли и видели недалеко от вашего входа в это здание вывеску "Мертвые души". И я подумала, боже мой, а ведь сейчас все перевернулось. И снова мертвые души в живых организмах у нас. И как востребована классика как всегда, и как снова надо заниматься собой, для того чтобы выстоять. Вот мы жили в такой стране, где только абсолютно внимательное погружение в такую категорию как твоя душа, как сохранение себя позволяло какой-то части интеллигенции и мыслящему духовному народу пройти через все годы. Мне кажется, сейчас испытания другого плана, не менее тяжелые, может быть, даже более тяжелые. К счастью, не носятся "маруськи" черные, не арестовывают по ночам. Но вопрос выживания, даже если хотите, какой-то идентичности национальной нашей, он как никогда сегодня стоит перед всеми. Это вопрос - что такое мы, что такое народ. Вот Лев Толстой говорил: народ это то, что каждый из нас представляет себе об окружающих и лицом народа всегда служит несколько личностей. Несколько десятков, пусть сотня личностей. Сейчас мы пришли к такому времени, когда мы испытываем дефицит в личностях. И это очень серьезно. Потому что это вопрос будущих поколений. Кто для них были авторитетами. Кто для них есть авторитет. Кому бы хотелось исповедоваться, следовать, доверять. Это мне кажется очень важный момент. Это и в политике очень важно и в культурно-духовной жизни. В общем, опять надо думать о душе.

К. ЛАРИНА – Я сейчас слушаю вас и вспоминаю, конечно, какие ассоциации возникают, когда говоришь: Никитины. Господи, Боже мой. Это целая эпоха. Тут рядом и Окуджава с одной стороны и Андрей Вознесенский. А с другой стороны это конечно Эльдар Рязанов, ваш друг. Я даже помню, у нас был один эфир с Сергеем Никитиным, 31 декабря также это было, вы Сереж, были тогда один без Тани. И я помню, когда мы спросили: а где вы будете встречать Новый год. Сергей Никитин сказал: у Эльдара Рязанова. И мы потом соединились по телефону с Эльдаром Рязановым, и Рязанов говорит: Сережа, я тебя жду. Это все было в прямом эфире.

Т. НИКИТИНА - Это любимый нами человек. Мы уже 30 лет как не расстаемся. И вот это как раз тот пример, понимаете, это следующее поколение, но это наши старшие братья. Там еще был старший Зямочка Гердт, который рядом на даче жил. Это люди, которые в нашу жизнь принесли столько духовности, столько радости, столько тепла, которые нас учили, как радоваться жизни, что такое друг, понимаете. Вот Эльдар Александрович продружил с Катаняном 50 лет. И они никогда не ссорились. Это же говорит о какой культуре души, поведения, преданности друг другу. Ведь не всегда они друг другом были довольны. Но был какой-то уровень такого человеческого общения, который сегодня исчезает. И конечно это важно для нас именно.

К. ЛАРИНА – Тань, поскольку вы живете получается на три страны. Даже не на две, а на три. Уж так раскидала жизнь. Там работаете, там сын, здесь родина, здесь все. А вот к кому бросаетесь, я не беру присутствующих здесь. Вот когда приезжаете в Москву, кого хочется больше всех увидеть?

Т. НИКИТИНА - Ксенечка, в общем, к сожалению, и к счастью, к сожалению, сначала, что вот этот список абонентов, к кому сразу бросаешься звонить, он все короче и короче. К счастью, что многие те, кому ты не можешь сегодня из Москвы позвонить, переместились за рубеж. Наши коллеги, ученые в основном сейчас живут к счастью, к сожалению, за границей. К счастью, потому что они живы и могут работать. А, к сожалению, потому что это потеря для нас для всех. Потому что это лучшие люди, это соль нашей земли. Вот то, кого мы теряем сегодня. И так странно, мы приезжаем в Израиль как будто в дом родной, потому что такое количество друзей абсолютно не еврейской национальности. Кто может спокойно жить и работать, смешно сказать, в Израиле спокойно жить и работать. Какой-то узкий круг жизни организован. Я не говорю об Америке, об Англии, о Париже, об Амстердаме. Везде теперь наши люди. Музыканты очень многие переместились в Европу.

С. НИКИТИН – Ну и, конечно же, научные работники.

Т. НИКИТИНА - Я слышала, что 6 млн. русских сегодня в Европе. И даже подумывают о создании русской партии, чтобы в Страсбурге была представлена русская диаспора. И в этом есть радостное, потому что мы становимся нормальным народом, который принят в разных странах и печаль, потому что люди уезжают не от хорошей жизни. Не потому что так они хотели. Многие переехали в Америку, и костерят ее, на чем свет стоит. Собираются на конференции в гостиничном номере с колбасой американской, с нашей водкой, и конечно, как всегда за жизнь, все остается прежним. Потому что куда бы человек ни переехал, он перевозит с собой страну. Себя, свои боли, проблемы.

К. ЛАРИНА – Свою кухню.

Т. НИКИТИНА - И свою кухню, да.

К. ЛАРИНА – Давайте мы споем что-нибудь вживую, Сереж. Поскольку гитара уже рвется в эфир.

С. НИКИТИН – Я наигрываю Булата Окуджаву, это то, что наши люди везде с собой носят.

Т. НИКИТИНА - И чего не хватает им.

ПЕСНЯ

К. ЛАРИНА – Я помню, что впервые, по-моему, вы меня поправьте, в кино появился ваш дуэт на лестнице в подъезде в фильме "Старый Новый год". Или раньше было?

С. НИКИТИН – Один да…

К. ЛАРИНА – "Приходит время", там, где свадьба какая-то гуляла и пела между этажами. Потом вы сидели на ступеньках и пели эту песню.

С. НИКИТИН – Мы пели песню…

Т. НИКИТИНА - Нет, "Приходит время"…

С. НИКИТИН – А, да. И ту песню, которую написал наш друг физик Валерий Миляев…

К. ЛАРИНА – Муж и соавтор т Милы Ивановой замечательной актрисы и тоже сочинительницы великолепных песен. Но действительно это первая песня такая публичная в кино или до этого вы уже звучали?

С. НИКИТИН – Да, нет, я думаю, что…

К. ЛАРИНА – Звучали?

С. НИКИТИН – Да. Конечно это 80-е годы. А скажем фильм Петра Фоменко "Почти смешная история", где прозвучала песня наша совместная с Виктором Берковским "Под музыку Вивальди" это 70 какой-то год. Это раньше было. И там же прозвучала песенка на стихи Новеллы Матвеевой "Девочка и пластилин".

Т. НИКИТИНА - Ксения, вообще вам как театроведу скажу…

К. ЛАРИНА – Перестаньте…

Т. НИКИТИНА - На самом деле, когда Сергей еще был студентом, его пригласили сниматься в кино. И роль была такая короткая. Но очень сельскохозяйственная, он должен был играть тракториста, который быстро там погибал. Я не знаю, почему, но по мордочке лица русской очень подходил.

К. ЛАРИНА – Простой такой тракторист.

Т. НИКИТИНА - Он забоялся, не пошел. А потом у нас еще было несколько приглашений.

К. ЛАРИНА – Подождите, а в кадре, где вы появлялись? Вот здесь. А еще?

Т. НИКИТИНА – "Почти смешная история", мы там были у Фоменко на коленях.

С. НИКИТИН – Танечка, это другой фильм. Тоже Фоменко поставил "Поездки на старом автомобиле".

К. ЛАРИНА – Там, где Максакова и Болтнев.

Т. НИКИТИНА - Да.

С. НИКИТИН – И мы там играли в предполагаемом спектакле по "Предложению"…

К. ЛАРИНА – Чехова, а в итоге спектакль по "Предложению" Чехова поставлен и уже сколько идет в театре Школы современной пьесы. Это как раз музыка Сергея Никитина. Такая опера.

С. НИКИТИН - И спектакль называется "А чой-то ты во фраке?"

К. ЛАРИНА – Тань, а вы в спектаклях никогда не участвовали?

Т. НИКИТИНА - Моя театральная карьера как бы закончилась только на предложениях. Меня, к сожалению, приглашали два раза на главные роли. И я конечно не могла…

С. НИКИТИН – В кино.

Т. НИКИТИНА - Да. Один раз ужас как я жалела, это был Янковский, должен был быть мой партнер.

С. НИКИТИН – Но ты не знала об этом.

Т. НИКИТИНА - Как же фильм называется.

С. НИКИТИН - "Влюблен по собственному желанию".

К. ЛАРИНА – Да вы что? На главную роль приглашали?

Т. НИКИТИНА - Да. Но я же, во-первых, работала тогда в институте, и было невозможно на целый год уйти, тогда это было немыслимо.

С. НИКИТИН – Да я просто не разрешил.

Т. НИКИТИНА - А второй раз какая-то жутко сексуальная роль с Фатюшиным. Тоже там чего-то надо было лежать в постели полфильма. Общаться с ним. Тоже не получилось. Так что так я гордо говорю: а я отказалась.

К. ЛАРИНА – Но я еще один вопрос тогда вам задам. А вы не жалеете, что вы пошли вообще на физиков учиться? Судя по вашей творческой биографии, я понимаю, что очень быстро вы поняли, что это не ваше призвание.

С. НИКИТИН - Нет, мы почти 20 лет проработали в Академии наук.

Т. НИКИТИНА - 25.

К. ЛАРИНА – И пели параллельно.

С. НИКИТИН – Конечно.

Т. НИКИТИНА - Это вопрос очень сложный. Вот я, например, считаю, что Сергей талантливый физик. И мне было жутко жалко, когда он решил уходить с работы. Это мы все еще ту деятельность называем работой. Дело в том, что понимаете, это как "митьки", это образ жизни. Это не просто работа была, это была еще среда, принадлежность к определенной социальной группе, которой мы бесконечно дорожили. Это было средоточие духовности, совести, какой-то бьющей мысли. Потому что если потом что-то произошло не так, как мы хотели, то дрожжи были как раз в той среде, которая занималась наукой. И как-то в брежневские времена сквозь пальцы смотрели на брожение вольных мыслей в нашей среде. Особенно физики, биофизики. Поэтому для нас это огромная и важная часть биографии. И это ведь часть жизни повлияла существенно на наше художественное творчество. Потому что манера поведения, то, что мы говорили со сцены, оно выросло оттуда. Мы были представителями вот их, вот этих людей. Мы не могли спеть что-нибудь такое или ляпнуть что-то, а потом утром придти к рабочему станку и как ни в чем, ни бывало делать совершенно другие вещи. Поэтому и жалко, что это ушло из жизни. Но, наверное, если бы начинать сначала, и если бы у нас такая существовала профессия как настоящие юристы, адвокаты, мне бы, наверное, надо было сейчас со старости моей туда идти. Заниматься какими-то международными может быть вопросами, юридическими, потому что в результате и сейчас я по работе очень много с этим сталкиваюсь, и когда я работала в министерстве…

К. ЛАРИНА – В Министерстве культуры.

Т. НИКИТИНА - Да, мне потом мои иностранные коллеги все время говорили, что мне надо было продолжать…

К. ЛАРИНА – Так я вас прекрасно представляю и в роли политика, Тань. Мне кажется, что наша отечественная российская политика потеряла очень многое в вашем лице. Вы человек активный, обаятельный.

Т. НИКИТИНА - Спасибо. Все зависит от того, какую страну представлять. Да, были такие моменты, мне прямо говорили: вот под вас деньги мы даем на Кижи. Мы знаем, видим, что вы не уворуете, себе ничего не просите.

С. НИКИТИН – Я думаю, что все-таки у Татьяны политиком быть бы не вышло. Потому что все-таки политика это искусство возможного. А Татьяна человек такой максималист.

К. ЛАРИНА – Как не хватает нам максималистов сегодня, Сергей.

С. НИКИТИН – А в политике это нельзя. Там на компромиссах все построено.

К. ЛАРИНА – Ну вот мы еще и получили на компромиссах. Мы строили, строили на компромиссах и получили. А если бы были такие максималисты как Татьяна, может быть, все было бы по-другому.

С. НИКИТИН – Давайте вернемся…

К. ЛАРИНА – А мы сейчас как раз к политике возвращаемся, потому что у нас сейчас новости.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА – Вот о политике не хочет Сергей говорить. Но куда деться, у нас самые мирные стихи становятся политическими манифестами. Я открываю книжечку, которая вложена в один из альбомов, могу просто процитировать. Кстати эту песню мы тоже заводили в это время. "Переведи меня через майдан, он битвами, слезами, смехом дышит. Порой меня и сам себя не слышит. Переведи меня через майдан". О чем вы говорите.

С. НИКИТИН – Хочется вернуться к празднику. Сегодня день рождения у Татьяны Никитиной. И мне хочется вернуться в то время, когда мы еще даже не были женаты, а песню я уже сочинил на стихи Дмитрия Сухарева. Он писал про свое, а у меня естественно это тоже приобрело личный оттенок. Пожалуйста.

ПЕСНЯ

К. ЛАРИНА – Замечательно, такие слова в свой адрес услышать. Могу себе представить. Я еще очень люблю песню на стихи Давида Самойлова, она совсем другая конечно, "Тот запах вымытых волос". Совсем другая история. Ну что, будет Татьяна отвечать чем-то на это признание?

Т. НИКИТИНА - Ксень, чего тут говорить. Чего тут спрашивать.

К. ЛАРИНА – Жизнь, да.

Т. НИКИТИНА - Знаете, как-то в России не принято, в общем, говорить о чувствах публично. Особенно когда все серьезно, так серьезно, что уже, в общем, просто прорастают друг в друга люди, и это неотделимо. Как с молодости в друзей мы прорастаем, в родных, это все часть тебя. Лучшая, наверное, часть. Потому что вот мы у Андрея Максимова тут в "Ночном полете" были, и он попросил себе что-то пожелать. И я пожелала, чтобы мои друзья и родные, близкие как можно дольше длились в этой жизни. Потому что я не могу себе представить своего благополучия, спокойствия и счастья, если моим близким кому-то плохо. Такой дурацкий уже организм. Ну и главное конечно, Сереженька.

С. НИКИТИН – Давид Самойлов.

ПЕСНЯ

К. ЛАРИНА – А вообще смотрю на эти имена, которые зафиксированы на обложках этих альбомов, которые вы принесли и понимаю, что практически там 70% людей это ваши друзья. Это люди, с которыми вы общались напрямую, многих уже нет на свете. По-моему, тот же Самойлов писал: вот и все, смежили очи гении.

Т. НИКИТИНА - И когда померкли небеса, словно в опустевшем помещении стали слышны наши голоса. Самое главное нет их, и все разрешено. Это правда. В общем, брешь огромная пустоты образовалась. И при всем при этом мне очень хочется все-таки вспомнить живущих. У нас последний месяц прошел под знаком двухтомника Георгия Данелии. Вышли воспоминания его и такое чувство жалости, что мы с ним не дружили, не общались у меня просто все в этой книге. И Грузия, которую мы любили, и вот эта интернациональная интеллигенция и дом Анджапаридзе…

К. ЛАРИНА – И Шпаликов.

Т. НИКИТИНА - Шпаликов молодой, талантливый. И вот эти фильмы, которые мы обожаем. "Не горюй" это какое-то несчетное количество раз смотрели и знаем наизусть. Как когда-то знали "Чапаева". Совершенно другое все, но…и потом из молодых тоже не знакомы мы с Александровым, который ведет у вас на "Эхо Москвы"…

К. ЛАРИНА – Коля Александров.

Т. НИКИТИНА - Да, замечательный совершенно. Такое лицо замечательное. Я как-то видела его у Андрея Максимова, ведь есть же, есть еще эти люди и главное, чтобы это не растворилось в попсе, не затерялось окончательно.

К. ЛАРИНА – Я, может быть, нет, все-таки попадаю по интонациям в наш сегодняшний разговор. Мы часто с Ирой Петровской обсуждаем всякие телевизионные проекты. И я, например, очень благодарна нашему телевидению за то, что сегодня выпускают очень много так называемых документальных фильмов. Это просто такие программы-биографии. Когда это хорошо сделано, с уважением и чувством такта и чувством какого-то удивительного отношения к памяти этих людей, это правильно. Потому что вы перечисляете имена, Таня и Сергей, того же Шпаликова мы сейчас вспомнили. Прекрасный был фильм, посвященный его памяти в этом сезоне на телевидении. Или история Александра Кайдановского. Или история Георгия Буркова. Это те, кого нет, и кого как-то пропускают. Я имею в виду те, кто после нас. Они уже взрослые. Те, кто после нас это уже не дети. Они уже взрослые. Но какие-то имена в нашей истории они уже пролистываются. И это очень важно, что память возвращается.

Т. НИКИТИНА – И Ксенечка, вы знаете, важно в таких работах, что зрители знают внешнюю сторону, знают лица, знают в общем, если хотите одну сторону медали. А вот откуда растут иногда, из каких страданий, из какого сора, из каких сложнейших перипетий жизненных вот эти люди, мне кажется в этом еще ценность документальных…

К. ЛАРИНА – И вам отдельный просто поклон. Я обожаю ваши работы на стихи Шпаликова. Это, конечно, какое-то чудо. Все причем.

Т. НИКИТИНА - Спасибо.

К. ЛАРИНА – И "Садовое кольцо", и "Ах, утону я в западной Двине". Это стихи, которые должны жить и благодаря таким, сейчас Сережа не сможет, он запоет, конечно…

ПЕСНЯ

Т. НИКИТИНА - Ксенечка, кстати говоря, в этой книге Данелии мы столько про Гену читали и столько из устных рассказов, начиная от Шуры Ширвиндта, и Визбор рассказывал о нем. И Гердт. Но вот оттуда я узнала как, в общем, окончательное изъятие Гены произошло из официальных работ. Может быть, вы знаете, когда Виктора Некрасова отовсюду выгнали и лишили средств к существованию, оказывается Гена за один из своих сценариев поучивший деньги, отвез все в Киев и передал Некрасову. И за это тогда начались гонения на Гену.

К. ЛАРИНА – Закрыли его просто.

Т. НИКИТИНА - И началась его черная полоса, из которой он уже, к сожалению, не вышел. В общем как у нас умеют расправиться с человеком, человек, в общем, беззащитен, он беззащитен перед хулиганами, мразью всякой и беззащитен перед государством. Особенно перед этой огромной государственной машиной, которая может смять, раздавить и уничтожить. Только они недооценивают, что потом все это восходит. Все равно все становится известным, и человек как Гена о себе говорил, как трава он снова…

К. ЛАРИНА – Прорастает.

Т. НИКИТИНА - Прорастает к жизни. И об этом гонителям всяким надо помнить. Что история все равно свое слово говорит.

К. ЛАРИНА – Про Данелию, когда мы встречались с Георгием Николаевичем, тоже в студии. Не так давно как раз представляли эту книжку, он подарил мне совершенно уникальную вещь. Я не знаю, знакомы с творчеством его сына, которого уже нет в живых. Потрясающие стихи, какие писал человек.

Т. НИКИТИНА - Там же одно стихотворение опубликованное. Это тоже трагедия бесконечная потерять сына. Боже мой. Георгий не пишет, почему, но как бы догадываешься. И я в связи с этим хочу сказать, ну жизнь, понимаете, состоит из разных вещей, что все-таки наша молодежь сейчас так беспечно относится к жизни, и так старательно укорачивает свою жизнь. Потому что по молодости смерти не боятся люди. И поэтому часто очень так прожигают то короткое и прекрасное, что не принадлежит нам. Вот я, живя в Италии, вижу, как их может быть, и религиозное воспитание приучило людей к такой дисциплине. Ты не можешь себя, не имеешь права себя разрушать. Потому что это дело божеское, когда ты должен уйти. Своими руками ты не должен обрывать вот этот свой миг на земле грешной. Это очень важно.

К. ЛАРИНА – Я понимаю, чем Сергей недоволен. У нас сейчас конечно печальный разговор. Но мне кажется это очень важно. Вообще уходящий год, последний день уходящего года это всегда все равно прощание. Это прощание не только с тем, что уже вчера было, что становится историей, но мне кажется всегда очень важно вспоминать о тех, кого больше не будет никогда. Кто уже не скажет: с Новым годом вам, не позвонит.

Т. НИКИТИНА - Спасибо, Ксенечка.

К. ЛАРИНА – Это очень важно, я всех призываю, что когда вы садитесь за стол проводить старый год, в первую очередь проститесь с теми, кто ушел. Я кстати не готовилась специально, но старалась об этом просто не забывать. Вот перед моими глазами такой печальный список тех, кто ушел в 2005 году. И я бы хотела назвать несколько имен актеров, которых вы тоже наверняка и знали, а может быть, дружили с кем-то из них. Это Георгий Жженов, это замечательный актер из БДТ Николай Николаевич Трофимов. Это Валентин Никулин, выдающийся совершенно человек, вернувшийся сюда в Россию, и получилось так, что он вернулся умирать на родине. Это Спартак Мишулин, это Наташа Гундарева. Это Игорь Ледогоров. Вот только несколько имен из тех, которых мы потеряли в 2005 году.

Т. НИКИТИНА - Ксенечка, вот к этому списку из очень близких для нас потерь ушел из жизни Виктор Берковский, соавтор, товарищ, человек, который в авторскую песню вложил очень многое. И мы считаем, поднял на какую-то высоту авторскую песню важную очень. И может быть, мы поставим тогда "Под музыку Вивальди", стихи Александра Величанского. Музыка совместная.

ПЕСНЯ

К. ЛАРИНА – У нас остается буквально минута на двоих, для того чтобы услышать ваши новогодние пожелания нашим слушателям. Давайте это сделаем.

Т. НИКИТИНА - Все равно с Новым годом. И как сегодня один друг сказал: не желаю здоровья, потому что на "Титанике" все были живы-здоровы и не инвалиды. А вот все-таки, чтобы удача улыбалась, и чтобы интересно было жить. И чтобы друзья и любящие люди окружали вас.

С. НИКИТИН – Мне хочется пожелать особенно молодым людям не расставаться с хорошей музыкой и иногда брать в руки такой предмет, знаете, там страницы есть, их можно читать. Вместо того чтобы уткнуться в телевизор. Пожалуйста, стройте свой внутренний мир.

К. ЛАРИНА – Спасибо большое. Татьяна и Сергей Никитины наши сегодняшние гости. Я тоже присоединяюсь к поздравлениям. И поздравляю всех с наступающим Новым годом. Пусть сегодняшняя ночь будет для вас светлой и светлая печаль тоже нужна. Без нее невозможно жить. Иначе мы все потеряем, все что имеем. Всего вам доброго, с Новым годом и до встречи в новом, 2006 году. Спасибо вам.

Т. НИКИТИНА - Спасибо, Ксения.

С. НИКИТИН - Всего доброго.
Радиостанция "Эхо Москвы",
31 декабря 2005 года
ведущая эфира Ксения Ларина