Носители высокой духовности

Имена Татьяны и Сергея Никитиных хорошо известны каждому иммигранту, прибывшему в Германию из стран СНГ. Многие из нас выросли на песнях Никитиных и до сих
пор помнят их тексты и мелодии. В этом я убедилась, побывав в Ганновере, на первом за последние четыре года концерте всенародно любимых артистов, которым они
открыли свои гастроли в Германии. Зрители разных возрастов и даже поколений вместе с Никитиными дружно пели «Резинового ёжика», «Брич-Муллу», «Под музыку
Вивальди», знаменитую «Александру» из кинофильма «Москва слезам не верит». И от этого единодушного желания земляков окунуться в прошлое в душе разливалось
волнующее тепло и на глаза накатывали слезы. Казалось, будто никуда и не уезжал с родины, будто мы снова сидим в штормовках у костра, и нам по двадцать лет.
Творчество Никитиных не подвластно изменчивой моде, не подвержено временной коррозии. На протяжении почти четырех десятков лет совместной творческой
деятельности этот замечательный дуэт неизменно остается любимым всеми поколениями наших земляков. За это время Сергей написал музыку к более чем 400 песням.
Общий тираж изданных Никитиными пластинок превысил 3 млн. экземпляров. В исполнении бардов записано более полутора десятков пластинок и компакт-дисков. Булат
Окуджава назвал Татьяну и Сергея носителями высокой духовности, а Фазиль Искандер в одном из последних интервью оценил их творчество так: «Сегодня выше и
лучше Никитиных нет никого...» Трудно с этим не согласиться, уже хотя бы потому, что они являются родоначальниками жанра, в котором много лет трудятся. И
жанр этот, по их определению, называется – музыкальные переводы стихов.
Я беседую с любимыми артистами в уютном ганноверском ресторанчике, куда мы направились после концерта. Несмотря на усталость от долгой дороги (на выступление
Никитины попали прямо с поезда, на котором с массой таможенных и дорожных приключений добирались из Москвы) и трехчасового концерта, Татьяна и Сергей нашли
силы на беседу со мной, за что я им бесконечно благодарна.

– За последние годы немалое число российских музыкантов эмигрировало. Этот соблазн вас не коснулся?
Т.Н.: Мы очень востребованы на родине. К тому же, при возможности свободно передвигаться по миру, в эмиграции просто нет необходимости. Но мы ни в коем
случае не осуждаем тех, кто покинул родину. Жить в большой стране, будучи национальным меньшинством, не всегда просто. Некоторые умеют этого не замечать,
иные же остро переживают и не видят иного выхода, как покинуть страну.
С.Н.: По большому счету, мы тоже уже находимся в эмиграции. Живем в новой, совершенно другой стране, где часто ощущаем себя иностранцами, потому что
поменялись все жизненные критерии. Такого хамства, такой агрессивности, какие сейчас господствуют в России, на нашем веку еще не было. Понятие «совесть» в
стране отменено. Это, в первую очередь, касается телеэфира, являющегося сферой большого бизнеса. На телевидении поселился дикий капитализм. И это ужасно.
– Вы, ученые-биофизики, кандидаты физико-математических наук, никогда не сожалели, что окончательный выбор сделали в пользу лирики?
Т.Н.: Лично я очень долго не могла с этим смириться. И когда Сережа в 1987 году ушел из физики, не раз оговаривалась: «...Когда ты работал...» А через
несколько лет рассталась с физикой и я, полностью переключившись на творческую деятельность. Мы продолжаем общаться с нашими бывшими коллегами и – в курсе
всех их дел. Сожалеть? Да нет. Мы сейчас занимаемся не менее полезной и интересной деятельностью.
– У вас есть творческий кумир?
С.Н.: Это Булат Окуджава. Я впервые услышал голос Булата в 15-летнем возрасте. С тех пор и заболел авторской песней. Этот человек был настолько внутренне
независим от окружающей действительности, от системы, что в ЦК-овских и КГБ-шных кругах считался более опасным, чем бунтарь Высоцкий. Помню, как люди
собирались «на магнитофон», чтобы послушать Окуджаву, несшего людям высокое искусство, взывавшего своим творчеством к достоинству, порядочности, честности.
Т.Н.: Когда от нас уходят такие люди, как Булат Шалвович и Володя Высоцкий, с годами потеря ощущается все острее. На сегодняшний день, в России нет такого
трибуна, такого голоса, который заставил бы россиян содрогнуться от того, что с ними происходит.
– Одной из самых ярких страниц вашей творческой биографии, Сергей, является музыка к фильму «Ирония судьбы, или С легким паром!» Как вы объясняете феномен
живучести этой картины и ваших песен, украсивших ее?
С.Н.: Барбара Брыльска как-то рассказывала нам, что поляки не могут взять в толк, что же в этом фильме так привлекает русских, готовых смотреть эту комедию
из года в год. Вот уж действительно – умом нас не понять. И объяснить это трудно. Вот тянет нашего человека к чему-то доброму и светлому. И чем тяжелей и
грустней жить в России, тем больше хочется погрузиться в рождественскую сказку.
– Татьяна, вы в 90-е годы занимали высокие посты, были даже заместителем министра культуры России. Какие впечатления у вас остались от хождения во власть?
Т.Н.: На это я отвечу анекдотом. Пожилая пара просыпается утром и жена спрашивает мужа: «Дорогой, ты меня любишь?». Он отвечает: «Видишь, какой у тебя
ужасный характер – обязательно день надо начинать со скандала!» Это я к тому, что о своем хождении во власть я не хочу даже вспоминать, дабы не портить такой
замечательный вечер.
С.Н.: Более вредной работы, чем министерская, и придумать трудно. Я с самого начала был не в восторге от Таниного назначения. Тем не менее, она решила
попробовать. Работала довольно успешно. И чем эффективней была ее работа, тем хуже к ней относилось руководство. К тому же, она публично проявляла неуважение
к своему креслу, а у чиновников это не принято. В общем, порядком устав от сражений за отечественную культуру с равнодушным к этой культуре чиновничеством,
Таня распрощалась с административным портфелем, о чем ни разу не пожалела.
– Как вы относитесь к прессе?
С.Н.: По-разному. К желтой – плохо. Очень не люблю недобросовестных журналистов, перевирающих твои слова, сочиняющих о тебе невесть что. Вот вам свежий
случай. Не так давно, в марте, к моему юбилею журнал «Огонек» выпустил статью «Одинокий юбиляр» некоего Александра Иванского, вложившего в мои уста ахинею,
которую сам же и состряпал. Пришлось писать открытое письмо главному редактору «Огонька» г-ну Лошаку, указав ему на передергивание фактов, пренебрежительный
и хамоватый тон комментариев его сотрудника. Справедливости ради, надо отметить, что подобные случаи в нашей жизни встречались нечасто.
– Как дела у вашего сына Саши?
Т.Н.: Ему 29 лет. Он филолог, специализируется по футуризму. Сейчас заканчивает аспирантуру Стенфордского университета в Калифорнии. Женат на американке.
Нашей замечательной внучке Наташе - почти два года.
С.Н.: У нас имеется совершенно очаровательная «дочь в законе» (по-английски так переводится слово «невестка»), которая, выйдя замуж за Сашу, выучила русский
язык. Таким образом, Таня у нас теперь не просто свекровь, а «мать в законе».
– Кто из поэтов является вашим любимым соавтором?
С.Н.: Я могу сочинять музыку только на стихи, которые по-настоящему люблю. Наиболее мне близки Шекспир и Пастернак, а также современные русские поэты Юнна
Мориц, Дмитрий Сухарев, Давид Самойлов, Евгений Евтушенко и др.
– Если я не ошибаюсь, среди бардов вы одними из первых стали гастролировать за рубежом?
С.Н.: С падением «железного занавеса» наши соотечественники разъехались по всему миру, и мы, начиная с 1989 года, стали ежегодно посещать США, где Саша
организовывает наши концерты. А выступления во Франции, Бельгии, Германии нам помогают организовать наши многочисленные друзья.
Т.Н.: Вы сами сегодня видели: в зале были люди разных возрастов и даже поколений. Тем не менее, все дружно подхватывали тексты любимых песен. Порой на
концерты приходят и коренные жители, не владеющие русским, за компанию со своими русскими женами, мужьями, друзьями. Им нравятся наши мелодии. Немцы,
например, очень любят тирольские интонации песни «Птицелов» и часто просят ее повторить.
– Скажите, Татьяна, в последние годы своим постоянным местом жительства вы считаете Москву или Италию?
Т.Н.: Мое постоянное место жительства - это самолет. Я все время мотаюсь между странами. – Ваша жизнь в Италии сильно отличается от российской?
Т.Н.: В общем, да. Существует стереотип, что Италия – страна теплых людей. На самом же деле, итальянцы куда более холодные, чем россияне. Там никто не станет
тебе помогать бескорыстно. Но, с другой стороны, в Италии нет таких зверств, к которым в России уже привыкли: оскорбления, побои, вмешательство в личную
жизнь. Западная Европа отличается высокой культурой взаимоотношений, где уважают личность и ценят индивидуальность.
– Слышала, что вы активно занимаетесь благотворительностью, помогаете детям.
С.Н.: Порой мы бываем на различных московских тусовках и видим, как просаживаются десятки тысяч на жратву и пьянку. В таких ситуациях всегда думаешь: «Вот бы
детям эти деньги!» Как можно такие суммы бросать на ветер, когда рядом бедствуют малыши?
Т.Н.: У нас есть подшефный детдом для слепых и полуслепых детей. Вот им мы и собираем деньги. Не так давно выпросили под это дело средства у американского
Карнеги-фонда, подключили одного российского мецената-предпринимателя к проблемам детдома и он оплачивает поездки детей на отдых.
– Приходилось ли вам сталкиваться с завистью и недружелюбием коллег?
Т.Н.: Сколько угодно! Особенно со стороны тех, кого тщательно раскручивали. В нас никто никогда не вкладывал денег, мы никогда ни копейки никому не платили.
И при этом у нас есть известность и уважение. Это многих раздражает.
С.Н.: Есть у нас и такие коллеги, за которых нам просто стыдно. Так же, как по отдельным эмигрантам коренное население судит обо всех русских, так и по
поведению отдельных артистов люди судят обо всем артистическом цехе.
– Уж не Филиппа ли «Лучезарного» вы имеете ввиду?
С.Н.: Его, в первую очередь. Говорить о Киркорове мне даже не хочется, ибо некорректно сравнивать явления искусства и сферу бытового обслуживания. Киркоров –
это, образно говоря, банно-прачечный комбинат.
Т.Н.: Ну да! Банно-прачечный комбинат стирает белье, а этот, с позволения сказать, артист, просто гадит.
– Без исполнения какой песни вас зритель не хочет отпускать со сцены?
Т.Н.: А вы сами как думаете?
– Полагаю, это обожаемая мною «Александра»...
Т.Н.: Не угадали. Это хит всех времен и народов – «Резиновый ежик» на стихи Юнны Мориц. Вы не представляете, как нам этот «ежик» уже надоел...
С.Н.: Детская аудитория хороша тем, что каждые пять лет подрастает новое поколение - и опять требует «Ежика». Так что, без хлеба мы никогда не останемся!
"Вести"
№4, 2005