Интервью с Никитиным

На нашу встречу изрядно поседевший бард и столп авторской песни Сергей Никитин пришел не один, а вместе с Татьяной. Правда, не с Никитиной, а с Лариной.
«Ужель та самая Татьяна?» - удивились мы. Сергей Яковлевич хитро улыбнулся:
- Татьяна Ларина - дочка моего близкого друга Виктора Фридмана. Но он кроме того еще и композитор, и джазовый пианист. Танечка Ларина росла на моих глазах. И
впервые сыграла со мной, когда ей было лет десять. Сейчас она аспирантка Российской академии музыки имени Гнесиных. Она была президентской стипендиаткой,
стипендиаткой Фонда Ростроповича, лауреатом многих фестивалей и Всероссийского Пушкинского конкурса. Так что и в этом есть замечательное совпадение.

По иронии судьбы

- Вы записали песни к картинам «Москва слезам не верит», «Забытая мелодия для флейты» и к самому новогоднему фильму «Ирония судьбы»...
- Поработать на «Иронии судьбы» меня пригласил Микаэл Таривердиев, автор музыки. И хотя в титрах наши с Аллой Пугачевой имена указаны не были, народ в конце
концов правду узнал. Записал я все довольно-таки легко - были обычные четыре-пять дублей. Хотя, например, знаю, что Алла Пугачева одну из песен - то ли «Мне
нравится, что вы больны не мной», то ли «По улице моей...» - записывала аж 44 раза. Каждый раз после очередного дубля наутро ей звонил Таривердиев и говорил:
«Не годится!» Доходило до рыданий. А ему просто хотелось уничтожить все следы эстрадной интонации.
Впрочем, Алла Борисовна человек высокоталантливый, и в конце концов удалось добиться того, что она запела нормальным человеческом голосом. И даже можно было
подумать, что «женщина, которая поет», - вполне интеллигентный человек. (Улыбается.) Но, к сожалению, этот опыт прошел для нее почти бесследно. Нет, она
предпринимала потом попытки сочинять песни на высокую поэзию - например, сочинила песню на сонет Шекспира и стихи Мандельштама «Я вернулся в свой город,
знакомый до слез...». Однако делала это уже в эстрадной манере. С моей точки зрения, это уже мимо.
И раз уж мы заговорили на эту тему, скажу, что, к моему огромному, я бы даже сказал, горю, телевидение часто показывает клип, где Пугачева поет стихи
Пастернака «Зимняя ночь» («Свеча горела на столе...»). Этот клип является идеальным образцом того, как нельзя интерпретировать произведение высокой поэзии.
То есть это идеальный образец стопроцентной пошлости. Я не боюсь это говорить, поскольку у Аллы Борисовны есть песни, которые я очень люблю: скажем, на
музыку Паулса или «Не отрекаются, любя» на стихи Вероники Тушновой. Тут все сошлось. Во многих же других случаях очевидно то, что мы имеем дело со свободой
самовыражения исполнителя. Но лучше бы этой свободы не было! Я на месте родственников в суд подал бы за искажение замысла художника.
Левое плечо вперед!
- Вы с Татьяной лауреаты Международного фестиваля политической песни в Берлине и премии Московского комсомола. Как при этом вы умудрялись дистанцироваться от политики?
- В 1972 году я только что окончил аспирантуру, Татьяна же была аспиранткой, мы выступали тогда еще квинтетом. И нас пригласили в Берлин, на фестиваль
политической песни. Это был достаточно революционный шаг, поскольку до тех пор на фестиваль ездили командированные комсомолом выдрессированные самодеятельные
ансамбли, певшие: «А мы ребята, да-да, семидесятой широты». Обычно на словах «семидесятой широты» они поворачивались справа налево, выставляя вперед правое
плечо, в следующем куплете - уже левое плечо вперед. Такой комсомольский бодрячок. Когда же мы поехали в Берлин, специально никаких песен не сочиняли - пели
«На далекой Амазонке», «Лошади в океане» и т. д.
И местные устроители были в каком-то смысле шокированы. «Как вас выпустили?!» - спрашивали у нас. Мы действительно получили премию Московского комсомола с
формулировкой: «За большой вклад в развитие самодеятельной песни и за сочинение песни «О маленьком трубаче». А когда мы спели «Лошади в океане» во время
встречи с нашей олимпийской сборной в ЦК комсомола, это вызвало жуткое раздражение тогдашнего секретаря ЦК комсомола Тяжельникова. В результате нас на пять
лет вычеркнули из всех «активов». Нормальные человеческие эмоции в программу комсомольского мероприятия не входили. Так что мы всегда дистанцировались не от
политики, а от конъюнктуры в политике. Отстраниться же от политики невозможно. Мы ведь были гражданами Советского Союза, а теперь - России. И я еще в 70-е
годы пел 66-й сонет Шекспира:
Зову я смерть.
Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье.
К моему большому сожалению, этот сонет сегодня актуален еще более, чем при Шекспире или Брежневе, поскольку получилось так, что люди слаборазвитые, ничтожные
и бедные духом вдруг получили такой широкий эфир, который в советские времена им просто не снился. Потому-то как никогда актуальны сегодня слова Пастернака:
«Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех».
Чтобы зацепило
- Вы поете песни на слова Левитанского, Пастернака, Окуджавы, Шпаликова, Самойлова, Шекспира. Как вы стихи отбираете?
- Сам я стихов практически никогда не писал, хотя попытки были. А читаю очень много. Однако иногда посмотришь стихотворение - и пройдешь мимо. Надо, чтобы
зацепило. Однако если из ста отобранных стихотворений получатся две-три песни - это большая удача. Просто идет некий процесс накопления, а потом я вдруг
чувствую непреодолимое желание взять в руки гитару и поработать. Причем иногда думаю, что получится нечто гениальное. Но часто уже на следующий день понимаю,
что получилась полная ерунда, - как правило, первые варианты всегда банальны. Эта работа сравнима с тем, как если ты подходишь к куску мрамора и начинаешь
грызть его зубами. В результате, сломав зубы, отходишь в сторону, а потом - новый подход. Но однажды вдруг подойдешь - и голыми руками сформируешь все, что
хотел, как будто это уже не мрамор, а пластилин. И даже не заметишь: а был ли пот?
Впрочем, я сам до сих пор не могу понять, как все происходит. Я вообще сочинил более четырехсот песен, но насчитаю всего несколько случаев, когда мелодия
буквально сваливалась сверху. Подобное произошло, например, с «Бричмуллой». А вот у песни «Собака бывает кусачей» было более десяти вариантов.

Кошмары Татьяны Хашимовны

- Газеты писали о том, что Татьяна Никитина, устав от работы на должности замминистра культуры России, уехала поправлять здоровье в Италию. Как вы думаете,
полезно ли человеку творческому побывать во власти?
- Было время, когда все мы бились в восторге от перестройки. И как раз в это время Татьяну пригласили в Октябрьский райисполком Москвы - завотделом культуры
и образования. Татьяна решила строить новую жизнь на районном уровне. И кое-что удалось. Но вскоре дали знать о себе мафиозные интересы, и пошла ответная
реакция. В результате весь состав исполкома добровольно ушел в отставку. Однако Татьяну пригласили уже в Центральный округ - также завотделом культуры и
образования. Там она столкнулась с более серьезным сопротивлением «пиджаков» и вновь собралась уходить.
И, наконец, министр культуры России Евгений Сидоров пригласил ее к себе заместителем. Она очень быстро завоевала авторитет среди работников музеев, библиотек
и т. д. И постепенно добрая половина всех управлений министерства скопилась у нее, хотя у министра были несколько замов. Но в конце концов Система Татьяну
Хашимовну исторгла. Это произошло после смены гайдаровского правительства. Здоровье к тому времени действительно оказалось подорвано, поскольку Татьяна
приходила домой в девять вечера, но еще до часу ночи звонил телефон. Это просто кошмар какая была работа! Однако мы гордимся тем, что с чем она вошла в эти
структуры, с тем и вышла, - в личном плане мы ничего не приобрели. Да ничего и не хотели. Хотя можно было, например, коттедж стоимостью 200 тысяч долларов
приобрести за 10 тысяч!
Многие, наверное, завидовали Татьяне, поскольку у нее была шикарная возможность не зависеть материально от должности, так как у нас всегда было свое дело -
песни, концерты, гастроли. И вот эта ее свобода вызывала у коллег жуткое раздражение. К тому же Татьяна стала кое-кому наступать на пятки уже по-серьезному:
в ее ведении был ввоз-вывоз художественных ценностей. Именно она ликвидировала московскую комиссию, взявшую на себя право подписи по вывозу художественных
ценностей. В результате начали раздаваться звонки с угрозами... и запахло жареным. После чего Татьяна и ушла из министерства.
- Сейчас она в Италии живет?
- Она там работает. Наши итальянские друзья пригласили Татьяну поработать в их фирму, связанную с культурным бизнесом. Со временем она открыла там и свою
фирму - по раскрутке художников. Поэтому приблизительно половину времени проводит в Италии, а остальное время мы видимся либо в Москве, либо в Америке, где
живет наш сын, либо на гастролях в Германии, Израиле и т. д.
Сволочная наша жизнь
- Сергей Яковлевич, как складываются ваши отношения с нынешним министром культуры Михаилом Швыдким? Вы как-то участвовали в его программе «Культурная революция»...
- Михаил Ефимович - это человек на своем месте. Он счастливо сочетает в себе высокий уровень образованности и способность быть начальником. А с другой
стороны, он умеет управляться с миром «пиджаков». Он дипломат, и это хорошее качество, поскольку сегодня, к сожалению, впрямую делать добрые дела невозможно.
Невозможно даже добросовестно делать свою работу, при этом никого не обманывая. Так устроена наша жизнь. Я сказал бы, сволочная жизнь, поскольку ею теперь
правят коммерческие интересы группы малоразвитых лиц.
Я, например, частенько провоцирую коммерческие структуры и вообще новых русских на пожертвования в пользу обездоленных детей. Однако в девяноста случаях из
ста они делают пожертвования воровским способом, то есть путем черного нала. Официально они ничего не могут, так как не хотят показать свои истинные доходы.
Поэтому и министр культуры, чтобы протащить что-то действительно стоящее, вынужден потакать не совсем красивым вещам...
Скажем, наши филармонические музыканты ведут абсолютно нищенский образ жизни. В результате филармония вынуждена устраивать концерты попсы, то есть пускает в
консерваторские залы таких артистов, которых раньше и на пушечный выстрел не подпустила бы! Я, например, не знаю, с какого перепугу Большой театр устраивает
концерт ресторанного композитора в святая святых?! Видимо, только для того, чтобы заплатить нищему кордебалету. Таким образом ведется «двойная бухгалтерия»:
чтобы сделать что-то хорошее, надо где-то продаться. Это не есть цивилизованное общество - это мафиозное, бандитское общество.
- А как вы относитесь к засилью попсы на эстраде?
- Что касается так называемой попсы, то это профи, на которых пробу негде ставить. Если человек за свой труд получает деньги - значит, это профессионал. Но
люди, работающие в шоу-бизнесе, по моему мнению, заняты в сфере обслуживания - это сравнимо с парикмахерской или баней, где клиенты просто получают
удовольствие. Душевный и мозговой аппарат это никак не затрагивает, с культурой, а тем более с искусством, это не имеет ничего общего. Люди от шоу-бизнеса
просто производят услуги, некий товар, который я уподобил бы жвачке. Но у этой жвачки слишком много потребителей, низкий уровень вкуса которых и определяет
основной спрос на рынке шоу-бизнеса. А требование простое: «Сделайте мне красиво!»
Вот и получается замкнутый круг: раз деньги есть - значит, можно производить раскрутку на телевидении; есть раскрутка - следовательно, появляется широкая
известность и т. д. И наше общество, к сожалению, нигде пока не может поставить барьер на пути раскрутки этой жвачки...
интернет-издание Час
Сергей Шапран